На сцене началось оперное действо. Занавес раздвинулся. Оркестр заиграл. Громко так, гад, заиграл. Я оглох на оба уха почти сразу. А литавры — это полный финиш. Будто мне по ушам этими литаврами навернули.

«Кротовский, — подал недовольный голос Гамлет из инвентаря, — Мог бы предупредить, что пойдешь в цех штамповки тазов и ведер».

«Кончай трепаться, черный, — буркнул Ныр, — Звук прикрути. У меня уши в трубочку свернулись».

«Все, все… убавляю…»

И это называется духи-помощники. Звук они, видите-ли, убавили и продолжают прохлаждаться в моем инвентаре. А я должен терпеть эту шумовую атаку. Но, как оказалось, это были еще цветочки. На сцену вышел гуманоид оперный певец с каким-то неподдающимся осмыслению трубным голосом, от которого у меня сразу зазудело в неопределенных местах зато сразу во всем теле.

Вот это уже настоящая пытка. К счастью, минут через пятнадцать пришло время для смены декораций. Занавес завесился. Певец скрылся, давая возможность немного перевести дух.

— Как вам опера? — вдруг обратился ко мне буржуин с большой буквы.

— На любителя, — отвечаю честно.

— Понимаю… как мне к вам обращаться?

О как! Толстосум все-таки шпионский пособник?

— Э-э… просто друг… — брякаю первое, что приходит на ум.

— Как скажете… просто друг… у нас все в силе?

— Разумеется.

— Тогда груз будет вас ждать на восточном двенадцать. Пропуск будет выписан на имя… на имя старого друга. Так и скажите охране: старый друг. Они получат все инструкции… а мне пора. Наслаждайтесь оперой.

Толстосум тут же поднялся и вышел. Я для проформы посидел еще пару минут и тоже поднялся с места, не удержавшись, кинув взгляд на ложу принца. Белкина смотрела на меня неотрывно.

Я быстро покинул зал. Сильвего, Ниндзя и Гуся искать не пришлось. Они ко мне подошли сами.

— Кротовский, — прошипела Сильвего, — Это был он?

— Да.

— Ты знаешь, кто он?

— Понятия не имею. Но по-моему, он какой-то ходячий кошелек.

— Кошелек — это слабо сказано. Его зовут Бетрод. Он один из богатейших людей Киртасы.

— Ого.

— Что он тебе сказал?

Передаю разговор с Бетродом слово в слово. Благо разговор этот был очень коротким.

— А что значит восточный двенадцать? — задала Сильвего резонный вопрос.

— Не знаю. Я так-то не местный.

— Ладно… поехали, — приняла решение инспектор, — Ты правильно сделал, что не стал уточнять. Это могло показаться подозрительным.

Мы вернулись в полуподвальчик, где я на этот раз занял один из диванов.

— Пока наша начальница наводит справки про восточный двенадцать, я покемарю.

— Наглый ты, Кротовский, — возмутилась Травка, — Оперу слушал. Теперь еще и диван занял.

— Знаешь, сама слушай такую оперу… и вообще, твоя очередь делать кофе.