— Что ты делаешь? Ты спятил?

— Ты мне нравишься, — прохрипел Ройбен.

— Пусти меня. Сюда могут войти.

— Не войдут. — Ройбен надел на дверь цепочку и потянул Ришу в альков, за занавеску.

Риша заголосила, сделала вид, что вырывается.

— Горе мне! Я замужняя женщина. А ты — набожный человек, талмудист. Нам с тобой за это в геенне гореть огненной…

Но Ройбен не обращал на ее слова никакого внимания. Он повалил Ришу на кровать — и она, до того трижды побывавшая замужем, никогда еще не испытывала такого желания, как в тот день. Как она его только не обзывала: и убийцей, и разбойником, и проходимцем, соблазнившим честную женщину, — и в то же время целовала его, ласкала, потакала всем его мужским прихотям. В завязавшейся между ними любовной игре она попросила его перерезать горло и ей, и он, откинув Рише голову, стал водить своим толстым пальцем у нее под подбородком. Поднявшись наконец с кровати, она сказала Ройбену:

— В этот раз ты и в самом деле меня зарезал.

— А ты — меня, — услышала она в ответ.

3

Риша хотела, чтобы Ройбен принадлежал только ей, она боялась, что он может уехать из Кровицы или жениться на молодой, — а потому решила, что надо найти способ переселить его в поместье. Вместо Реб Дана она его нанять не могла, поскольку Реб Дан был родственником, которого Реб Фалику пришлось бы обеспечить в любом случае. Держать же человека, который раз в неделю убивает несколько цыплят, не имело смысла; кроме того, такое предложение могло показаться мужу подозрительным. Риша долго ломала голову, и наконец решение было найдено.

Она пожаловалась мужу, что пшеница приносит слишком маленькую прибыль и что урожай последние годы очень невелик; если так пойдет дело и дальше, сказала она, через несколько лет они разорятся. Реб Фалик попытался утешить жену, говоря, что Господь никогда еще не покидал его в беде и что главное это верить в Бога, на что Риша возразила, что верой сыт не будешь. Она предложила мужу использовать землю под выгон скота и открыть в Ласкеве мясную лавку — в этом случае они получат двойную выгоду: от сбыта молочных продуктов и от проданного в розницу мяса. Но Реб Фалику этот план не понравился, он счел его непрактичным и ниже своего достоинства. Мясники в Ласкеве, возразил он, будут недовольны, да и община никогда не согласится, чтобы он, Реб Фалик, стал мясником. Риша, однако, стояла на своем. Она поехала в Ласкев, созвала старейшин общины и объявила им о своем решении открыть в городе мясной магазин. Ее мясо, сказала она, будет продаваться на две копейки за фунт дешевле, чем у других мясников. В городе поднялся шум. Раввин предупредил Ришу, что запретит покупать мясо из поместья. Мясники пригрозили, что зарежут всякого, кто помешает им зарабатывать себе на хлеб. Но Риша была не робкого десятка. Во-первых, у нее были связи в городской управе: местный староста в свое время получил от нее немало дорогих подарков, бывал частым гостем в ее поместье, охотился в ее лесах. Вдобавок она вскоре нашла поддержку среди городской бедноты, которая покупать мясо по высоким ценам была не в состоянии. На сторону Риши встали кучера, сапожники, портные, скорняки, гончары, заявившие, что, если мясники применят против нее силу, они сожгут мясные лавки. Риша пригласила их к себе в поместье, угостила домашним пивом из собственной пивоварни и заручилась их поддержкой. Вскоре после этого она взяла внаем магазин в Ласкеве и пригласила на работу Вольфа Бондера, известного конокрада и драчуна, который ничего и никого не боялся. Вольф Бондер приезжал через день в поместье и на своей телеге увозил в город мясо. А резником Риша наняла Ройбена.

Первые несколько месяцев Риша терпела сплошные убытки: покупать у нее мясо раввин запретил. Реб Фалику было стыдно смотреть горожанам в глаза однако Рише хватало средств и сил терпеливо ждать победы.