«Ваш старший гуртовщик Элиссон убит сегодня в баре во время потасовки. Я рассчитался с ним за скот и получил квитанцию с его собственной подписью. Однако денег при нем не нашли, это может засвидетельствовать начальник полиции Конноди. Ваш человек сильно проигрался и, вероятно, воспользовался вашими деньгами. Это, конечно, тяжело, но…»

Дверь открылась и появился Блейн с бутылкой виски и двумя стаканами. Увидев свое письмо в руках Кида, он мертвенно побледнел и выронил ношу.

Бутылка и стаканы разлетелись вдребезги. Рука Блейна только метнулась к поясу, а в правой Кида уже блеснул «тексан». Двойным эхом прозвучали выстрелы, но сорок пятый грохнул первым. За спиной Элиссона звякнуло окно, а Блейн рухнул на пол и остался лежать в растекающейся красной луже. Кид схватил свой черный мешок, засунул его под рубашку и выскочил в окно. Потом взлетел на коня и понесся к развилке. За его спиной к привычным звукам ночного города прибавился и все нарастал зловещий рев: бушевали охотники. Надо признаться, что Элиссон, как, впрочем, и каждый, даже самый последний, человек в Канзасе, не задумываясь, повесил бы такое чудовище, каким сейчас выглядел сам в результате столь неудачного стечения обстоятельств. Кид стиснул зубы — нож, пуля, петля — всего хватало этой ночью.

Джонни Элкинс ждал его в условленном месте, и ковбои сразу же отправились в свой обратный путь — на тысячу миль по Южной тропе.

— Ну? — Джонни прямо корчился от любопытства.

Элиссон коротко рассказал обо всем, что произошло.

— Теперь я все понял. Блейн делал капитал на грабеже, получая и скот, и деньги. Понимаешь, он думал, что я в городе один, и нарочно задержал расчет за стадо. Потом напустил на меня охотников. И у Блейна оставалась квитанция, доказывающая, что деньги мне переданы. Если бы меня убили, а денег при мне не оказалось… Он даже постарался задержать меня, наверное, надеялся, что подоспеют охотники.

— Но он же не мог заранее знать, что ты оставишь баксы в его сейфе, — деловито заметил Джонни.

— Ну, если б не оставил, то Конноди забрал бы деньги, стоило охотникам меня прикончить. Он человек Блейна. Должно быть, так же обстояло дело и с Джо Ордом.

— А все считали Блейна таким большим хозяином, — протянул Джонни.

— Ага. И вспомни, сколько крупных гуртов пропало даром. Я думаю, что, вообще-то, он мог и впрямь стать большим хозяином. Однако большой или маленький — сорок пятому все равно.

И это суждение заключало в себе всю философию «истребителя».

ПЕВЕЦ В ТЕНИ

Как только Морфей мне подаст свою руку,

Я вновь вместе с ним устремляюсь туда,

Где каменный идол, внимающий звуку

Струн лютен златых, что не молкнут года,

Где смерти коса замахнулась над троном

Владычицы страшных крылатых зверей,

Что к мрамору неба, взмывая со стоном,

Уносят когтями невинных детей.

В полете железные перья расправив,

Могучие птицы спиралью кружат,

И демоны злые, свой замок оставив,

На тайную оргию страха спешат.

О, если б хоть часть этих ярких видений

Я смог донести до сознанья людей!

Но шепот поспешный зовет сновиденья

Забыть и проснуться как можно скорей.

И все же под солнцем, очи слепящим,

Сердце мое всегда унисоном

Бьется в ритме тамтамов, бурлящем

В том королевстве сонном.

Роберт Говард оказался беспокойным соседом. Он продолжал фанатично писать, частенько просиживая за работой всю ночь напролет. В теплую погоду доносящийся через открытые окна стук его пишущей машинки мешал спать Батлерам. Миссис Батаер жаловалась на это миссис Говард, но жена доктора не терпела никакой критики в адрес своего сына.