— Эй, когда ты ушла, я уверял Прегиля, что у тебя безупречное воспитание, — я покосился на нее.

— Это не оскорбление, — Маргарете уже позабыв о своем недавних слезах улыбалась, оскалив ровные жемчужные зубы.

Потом наклонилась и чмокнула меня в щеку.

— Давай остановимся? — предложила она.

— Нет. Хочу доехать до моря.

— Зачем? Все равно темно и ничего не видно.

— Зато рассвет не будем в каких-нибудь кустах встречать или в овраге.

Маргарете засмеялась.

Еще через минут двадцать внедорожник забрался на вершину одной из прибрежных дюн. Чуть в стороне светился то ли ресторан, то ли отель. Но мы остались в машине. Фары били вперед, высвечивая только черноту, в которой мелькали крупные хлопья снега.

— Такое чувство, что впереди бескрайняя бездна.

— Не смотри на нее долго, Гретке, — я усмехнулся.

— Иначе она начнет смотреть на меня? — Маргарете поежилась. — Мне кажется, я уже побывала в бездне. И окажусь завтра в ней снова, если маги не решат отдавать трон тебе.

— Ты излишне драматизируешь. И забываешь еще кое-что, о чем говорил Фридрих. «Кто сражается с чудовищами, должен следить, чтобы самому при этом не стать чудовищем.»

Глава 18

Рядом зашевелилась Маргарете, разбудив меня.

— Харди, зачем мы остались тут? Можно же было нормально выспаться в том отеле. У меня ноги затекли, — с недовольством произнесла она. — И ужасно хочется в душ.

— Ну, потому что… — я открыл глаза и замолчал.

— Да-да, встретить рассвет на берегу моря, — захихикала Маргарете, показав рукой.

Все стекла «Бронко» были облеплены снегом, создавая в машине полумрак.

— Черт, — я открыл дверь.

В салон ударил яркий солнечный свет и дохнуло морозным воздухом. Рассвет мы однозначно давно пропустили.

— Харди! — возмутилась Маргарете.

Я выбрался из машины, а потом на миг нырнув обратно, подхватил Маргарете и бросил ее визжащую в сугроб. Сам я тоже стоял по колено в снегу. Маргарете с трудом выбралась из снега, сердитая и дрожащая, а я рассмеялся.

— Это не смешно, Харди! А если я простужусь и умру⁈

— Только об этом и мечтаю.

Я начал выводить символы в воздухе, а Маргарете посмотрела на меня с испугом. Ярко вспыхнуло золотом активированное заклинание, девушку чуть пошатнуло от напора обдавшего нас горячего воздуха. Сугробы вокруг нас мгновенно растаяли, обнажив мелкий белый песок. Я взял Маргарете за руку и потащил вниз с дюны к морю.

— Харди, — запротестовала она. — Или ты море тоже подогрел?

— Подогрел. Сойдет вместо ванной.

Мы плюхнулись у самого берега в мелководье. Примерно в пяти метрах над нашими головами начал клубиться туман. В воздух выпрыгнула стайка рыб, видимо заплывшая из холодной воды в нашу прогретую область и, ошалев, умчавшаяся обратно на глубину. Маргарете, зажав уши и нос, окунулась с головой, а затем, вынырнув, расслабленно вытянулась в легких волнах прибоя, довольно жмуря глаза на солнце. Ее распустившиеся длинные волосы колыхались словно золотисто-рыжие водоросли. Я перевел взгляд с девушки на далекий, чуть скрытый дымкой горизонт, и задумался.

— Ты вчера говорил о чудовищах, Харди, — нарушила молчание Маргарете. — Ты подразумевал себя и светлых?

— Нет. В первую очередь, это касается драконоборцев и их мастера. Тебе Маделиф про них рассказала?

— Да. После того как убили ее коллег, она всех собрала и сказала, что это могло быть делом рук либо того черного мага, что был на твоем посвящении в герцоги, либо драконоборцев.

— Мастер так увлекся охотой на драконов, что, как мне кажется, давно превратился в некроманта, готового убивать без разбора, лишь бы добраться до цели, — задумчиво произнес я.