Так что название университета люди принимали как данность. Впрочем, как и почти все в этом безумном мире.

Сторож на входе приветливо улыбнулся и отвесил полный уважения поклон. Понять его можно было. Сторож отвечал за соблюдение порядка на территории университета. Должность, разумеется, была сугубо номинальной, студентов, что нарушали законы мироздания одним волевым усилием не всегда можно было сдержать целой армией. Впрочем, с этой задачей вполне справлялись циркуляры и докладные записки. И вот за это отвечал сторож на входе. И слепота его щедро оплачивалась. Компаньоны носили мимо него трупы, ящики со спиртным, повозки со взрывчаткой, проводили мимо проходной всех работниц городского борделя, и пару раз выносили студентов помимо их воли. Слепота сторожа щедро оплачивалась. Причем настолько щедро что бывший городовой, вышедший на пенсию из-за подагры, обеспечил солидное приданное дочерям, прикупил домик на западном побережье, и оплатил услуги мага-целителя для себя. И вообще подумывал жениться во второй раз, только вот не хотел покидать столь доходное место.

Разумеется, Гринривер не платил ему столько денег. Но желающих заплатить сторожу было с лихвой. Небольшую сумму доплачивал лично проректор по безопасности за доклады о том, что именно заносят и выносят приятели. Платила контрразведка за точные данные о том же. Щедро платили представители разведок трех разных стран, за достоверные сведения о волшебниках, и снова платила контрразведка за то, чтобы соседям уходили только определённые данные. Платили газетчики за уникальные новости и отдельно платил Гринривер для того, чтобы у газетчики не узнали, а тем паче, не додумали лишнего…

Так что сторож и не думал покидать свой пост и присматривал себе баронство с виноградниками.

Римтаун выглядел крайне уютно в любую погоду. Широкие улицы, мощеные брусчаткой, не задерживали воду. В окнах домой горел свет. Из-за низкого неба дым не поднимался высоко, и потому на улицах пахло дымом и выпечкой.

Фасады блестели свежей краской, а откосы на крышах не успели потемнеть от времени. Во всем городе было не найти ни единого старого дома. Нет, в этом не было какого-то тайного смысла, или, тем паче, заботы администрации города о жителях. Просто весной город был выжжен дотла. И Ричард с Реем приложи к данному событию свою руку.

Гринривер бросал на брусчатку под ногами и люки городской канализации взгляды, полные застарелой ненависти.

– Что, твое графейшество, накрывает? – Ухмыльнулся Салех, глядя на лицо живое лицо компаньона. Выражение лица Гринривера позволяло многое увидеть внимательному человеку. А в компании своего душехранителя молодой человек за лицом особо и не следил.

– Рей, а давайте подожжем город? В виде пепелища мне он нравился куда как больше. – Озвучил молодой человек идею и с надеждой взглянул нас спутника.

– Эх, Ричард, Ричард. Откуда в тебе столько ненависти? Тебя ведь всего лишь заставили мести улицы. – Хмыкнул громила.

Ричард Гринривер и Рей Салех официально носили титулы спасителей Римтауна. Впрочем, это не помешало магистрату выписать им две сотни часов общественно полезных работ, после того случая, как они подорвали установленный им памятник. Памятник не слишком понравился Ричарду, и потому он приобрел почти двести фунтов взрывчатки, и отправил памятник полетать. Правда, он неверно рассчитал длину запального шнура, и потому молодых людей взяли на месте преступления, контуженными.

– Это было унизительно! Аристократии позволено больше, чем плебсу, в этом и есть весь смысл существования сословных различий.