– Я видел с тобой русалок, – сказал он, поглаживая свою заплетенную в косу бороду.

– Я солгала им, – отвечаю я. – Они думают, что я продала тебе свою душу и теперь пришла, чтобы вернуть ее обратно. Они полагают, что я могу вернуть душу в течение семи дней.

– И ты знаешь, что это не так, верно?

– Наверное, – ответила я. – Почему никому не дозволено вернуть свою душу в течении семи дней? Да, ты злой человек, зависимый от печали. Мне с трудом верится, что ты бы так легко ее отдал.

– Печаль для меня что наркотик. – Глаза были сонными, но внимательными. – Даже выразить не могу, как сильно я люблю ее! – Он топнул ножищей по палубе корабля. – Все эти катастрофы, смерть, голод, крики, боль. Как сладко. Порой, мне хочется, чтобы какой нибудь волшебник изобрел волшебный шар, в котором бы показывали человеческие страдания. Снова и снова. Тогда, мне незачем было бы покупать все эти души, – весело проревел он.

Я ничего не сказала. Я была овцой, ожидающей своей очереди за дверью скотобойни.

– Значит, ты их одурачила? – Казалось, на мгновение он задумался о чем то. – Мне всегда нравились умные женщины. Стало быть, сейчас ты все же согласишься продать мне свою душу?

– У меня нет выбора, – объяснила я. – Или же я позволю любимому укусить себя и тогда конец пророчеству, или же меня через семь дней погубит кит. Или же вообще сдаться безымянной ведьме, о которой я даже ничего не ведаю.

– Ах, – вздохнул он. – Безымянная ведьма. Кто знает, кто она такая на самом деле? Прошу, продолжай.

– Русалки сводят нас с моим возлюбленным с ума, оказывая на нас постоянное давление. По иронии судьбы, ты моя последняя надежда. Знаю, я проживу жизнь в горестях, после того, как продам тебе свою душу, но это мой единственный способ уйти от кита и русалок.

– Хмм… – он остановился, играя своей бородой, – Скажи мне, Кармилла. Что заставляет тебя оставаться такой сильной?

– Ты думаешь, я стала сильной? – я нервно хихикнула.

– Так и есть. Просто ты не знаешь этого, – сказал он, почесывая голову крюком. – Когда тебя окружает горе, ты даже порой не сознаешь того, насколько ты сильна на самом деле. Потому что ты в шоке под воздействием всех тех событий, что происходят с тобой. Фактически, ты идешь вперед, не оглядываясь на всех тех, кто корчится от боли, в то время как ты – нет.

– Разве?

– Разве ты этого не видишь? – сказал он. – Разве ты не видишь, что большинство людей на «Пекоде» умерли, а ты – нет? Не думала о том, что многие погибали внутри Моби Дика, а ты – нет? Ведь это не твои сейчас обглоданные кости в руках русалок. Вот она ты, живая и здоровая, готова к следующей схватке. – Он замолчал, чтобы подумать. – Неужели ты не видишь, что ты нашла свою Истинную Любовь, пока большинство людей ищет и не находит?

– Если ты так сильно мною восхищаешься, почему просто не отпустишь? – взмолилась я. – То есть, мы могли бы притвориться, что я продала тебе свою душу, и ты ни за что мне ее не вернешь. Сирены оставят меня в покое, а я смогу спасти возлюбленного.

Крюк надулся.

– Мне очень жаль, Кармилла, – произнес он. – Быть может, я разумный человек. Порой весьма красноречивый. – Он хлебнул эля и отрыгнул. – Но я злой. – Он снова отрыгнул, и у него изо рта выпала мертвая рыбина.

– И мне это нравится! – Он поднял бутылку и посмотрел на меня.