— Краев, ты? Наконец-то! Ты в Москве? Давно? С полмесяца? А какого хрена не звонил? В общем, так, хватай тачку и мухой на «Белорусскую»! Встречаемся в «Колхи» через час!

Выяснив, что «Колхи» это «так, один кабак», я выскреб из кармана мелочь и, решив, что метрополитен имени Ленина есть в моем положении оптимальный аналог «тачки», поплевал на ладонь, пригладил отросшие за две недели волосы и, таким образом покончив с приготовлениями, выехал на рандеву.

«Так, один кабак» оказался роскошным рестораном, занимающим аж два этажа. Возле входа во дворе стояли рядком как на выставке «Х5», «Х6», пятисотый «Мерин» и «Майбах». Швейцар-охранник в кавказском национальном костюме с кинжалом на поясе, больше напоминающим короткий меч, подозрительно окинул взглядом мой пятнисто-камуфлированный прикид и гортанно вопросил «у вас заказано?». Взгляд мне не понравился, но, памятуя свое нынешнее социальное положение, я выдавил из себя «меня Вельский ждет».

Тогда мне показалось, что на охранника вылилось невидимое ведро благодати, настолько умильной стала его разбойничья физиономия. Меня чуть не на руках препроводили на второй этаж, где в отдельной кабинке, пригодной для приема целого взвода бойцов, за необъятным столом в обществе фигурной бутылки «Hennessy Paradis» скучал мой боевой товарищ. Ожидаемых костылей рядом с ним не наблюдалось. Зато на нем наблюдался дорогой костюм, а на пальце — перстень с крупным черным камнем.

Не привыкший к таким заведениям, я и так чувствовал себя как слон в посудной лавке. Но внешний вид Руса, пружинисто выскочившего из-за стола и с довольной рожей принявшегося трясти мою руку и хлопать по плечу, привел в окончательное изумление. Я ожидал увидеть калеку в дешевой закусочной, а вместо этого из меня в дорогом ресторане с неожиданной силой вытрясал душу загорелый бизнесмен без малейших признаков застарелых увечий.

Когда у Руса несколько иссяк фонтан дружеских чувств, я, потирая слегка помятую кисть, наконец, уселся на широкую лавку с подушками. После чего был немедленно накормлен шашлыками (что было весьма кстати) и напоен коньяком, цена которого была недоступна моему пониманию.

Более того — в кабинку зашел плечистый мужик в дорогой джинсе и, вежливо поздоровавшись, спросил у Руса:

— Все ли в порядке, господин Вельский? Вы и ваш друг довольны?

— Спасибо, Георгий Николаевич, всё как обычно замечательно, — кивнул Рус.

— Ну, тогда не смею больше беспокоить, — улыбнулся мужик. — Хорошо вам отметить встречу.

— Кто это? — спросил я, когда джинсовый дядька вышел из кабинки.

— Хозяин ресторана, он из наших, — небрежно бросил Рус.

М-да… Если Вельский хотел произвести на меня впечатление своей крутостью, то ему это удалось в полной мере.

Пара часов протекла незаметно в воспоминаниях и тостах. Наконец, когда поток взаимных эмоций немного иссяк, я рискнул поинтересоваться:

— Рус, но ты же…

— Должен быть в инвалидной коляске и побираться на улице? — хмыкнул мой боевой товарищ, сверкнув белоснежными зубами. — Должен. Но можешь считать, что мне повезло. Второй раз в жизни. Первый раз друг жизнь спас, второй — после дембеля не забыли старые друзья, помогли подняться.

— Да ладно, заканчивай, — махнул я рукой. — Сколько можно уже «жизнь спас, жизнь спас»? Будь ты на моем месте, сделал бы то же самое.

Рус покачал головой, потом провел растопыренной пятерней по короткостриженым волосам от лба к затылку — жест-паразит, когда-то давно позаимствованный у командира подразделения.