— Давай так, я расскажу, а вы с ней после уже побеседуете. Она девочка умная, сама у тебя все, что ей надо будет, спросит.

Сергей растеряно кивнул.

— Она подумает, что я за тобой прячусь.

— Нет. Она так не подумает, обещаю.

— Думаешь?

— Знаю.

— Хорошо, — он взял продуктовые пакеты и вышел из машины.

— В гараж загонять не будешь?

— Потом, — Нина пожала плечами, направляясь в дом. С чего начать разговор с Наташей для нее было не меньшей проблемой, только не снять этот груз с Сережи она просто не могла. Так было правильно. Она была ему нужна сейчас, точно так же как он нужен был ей несколько часов назад, когда она решила, что мужчины одинаковы. Так должно быть в семье, где люди любят друг друга, а они любили, все, по-разному и по-своему, но любили.

С порога стало ясно, что гостиная представляет собой центр урагана, имя коему — Мишаня. Внук усердно пил арбузный сок и, громко, хохоча швырял погремушку на пол, с удовольствием наблюдая как три бабульки кряхтя наперегонки подбирают предмет его хулиганства. Наталка сидела на диване и с улыбкой наблюдала за безобразиями сына, Санька же, вытянувшись рядом и уложив голову на колени девушки, спал.

— О! Ну, чисто кота накормили, — рассмеялась Нина, умильно глядя на своего ребенка. Наташа закивала. — Про внука спрашивать не буду, итак все видно.

— Уважаемые мамы, вы кого вырастить собрались? — съехидничал Сергей.

— Ой, да, ладно, — Татьяна оторвалась от общего сокровища. — Нормально все будет. Мы с Аннами знаем, чего делаем.

— Не сомневаюсь, — мужчина покачал головой и прошел на кухню, похлопать крышками кастрюль. Нина улыбнулась. Война войной, а ужин по расписанию. Подошла, чмокнула внука в нос, отчего тот перестал смеяться и поставил огромные глаза на бабушку.

— Наташенька, а можно мне тебя украсть у мужа? Мы ему вместо тебя подушку положим.

Девушка недоуменно взглянула на мать, затем осторожно сняла голову Саньки с колен и отправилась следом за Ниной наверх.

***

— Вот так. Только не реши, что Сергей от тебя прячется, он просто не знал как рассказать, боится, что осудишь.

— За что? — искренне удивилась Наташа. Первый шок давно прошел, теперь она вполне осмысленно вникла в произошедшее и в сам рассказ, да, и в причину отчего отец сидит теперь где-то внизу. — Я знаю, он не очень говорить умеет, когда сильно переживает. Он и тебе, небось, только междометия сказал, когда из разряда друзей выходил.

Нина рассмеялась. В ее дочери под влиянием стресса вдруг обнаружилась язвительная женщина, а не скромная девчонка, какой она ее до сих пор всегда видела.

— Он и междометий не сказал, он бутылку с вином расколол.

— Случайно?

— Со злости.

Теперь рассмеялась Наталка.

— Серьезно?

— Зуб даю.

— Ну, это он значит совсем-совсем… Ух, ты! Он никогда и ничего не колол. Надо же! Даже я не знала, что он так любит…

Нина вздохнула.

— Если б я знала…

— Да, — девушка невесело улыбнулась. — Думаю, он хотел, чтоб ты сама его выбрала.

Женщина тихо виновато выдохнула. Она и выбрала, после того как решила, что потеряла. Дура! Столько лет к чертям, когда все это время она могла бы быть счастлива.

— Мам, а откуда она узнала?

— Что?

— Ты говоришь, вспомнила, ее у роддома видела.