Мне вдруг стало так тоскливо и неуютно, что захотелось немедленно сорваться с места и бежать из этого бара куда глаза глядят. С виду Лопухов успокоился, но в глубине его зрачков временами поблескивал опасный огонек безумия. Он перестал сутулиться, и теперь передо мною сидел уже не бомж, а высеченная из темного гранита скульптура аскета.

– Мне пора… – Я демонстративно посмотрел на часы. – Извини, Валера, я должен идти.

– Иди… – безразлично, сквозь зубы, процедил он, глядя мимо меня. – Я все равно найду свою лапушку… Дашеньку… Найду!

Я как-то несмело подал ему руку, но Лопухов даже не шелохнулся. Похоже, он напрочь отключился от действительности, и я очень сомневался, что завтра Каррамба вспомнит с кем разговаривал в баре и о чем рассказывал.

Я отошел от стола едва не на цыпочках и рванул к выходу с такой прытью, будто за мною гнались. Ну почему я не могу найти успокоение для души даже в таком веселом и фривольном заведении как бар "Шаловливые ручки"!?

Мне удалось уснуть только под утро. Едва я смыкал веки, как передо мною тут же всплывали глаза Каррамбы. Они смотрели на меня так жалобно, так тоскливо, что мне становилось больно. Каждый умирает по-разному, но в одиночку. Эта истина уже оставила на моей шкуре отметины. И я знал ей цену. Однако я никогда не променял бы самые жестокие физические страдания на те, что испытывал Валера Лопухов.

Глава 3. ПЕРВЫЙ КЛИЕНТ

В нашем агентстве совершенно неожиданно наступил период временного благополучия – как это ни странно. И все благодаря неуемному гению Маркузика. Пока Серега бегал по редакциям газет, размещая рекламные объявления, Марик что-то чертил, паял, клепал и в конце концов изобрел оригинальную и сверхнадежную систему квартирной сигнализации; по крайней мере, он так утверждал.

В последние годы новые русские, квартиры которых домушники чистили с завидным постоянством, совсем свихнулись на почве разнообразных охранных устройств. Какими только хитроумными и безумно дорогими прибамбасами они не оснащали свои апартаменты – и все впустую. Наши доморощенные умельцы с большой дороги вскрывали квартиры, начиненные под завязку чудесами японской и американской электроники, как консервные банки – без шума и пыли. Впрочем, этот факт мог поставить в тупик лишь зарубежных фирмачей. Если в той самой Америке квартиры грабили в основном полуграмотные негры с одной извилиной и то не в голове, а значительно ниже, то у нас на дело нередко шли парни с "красными" дипломами, которые на практике подтверждали преимущество нашей системы образования перед зарубежными.

В итоге совсем потерявшие голову нувориши наконец обратили внимание на своих Кулибиных. И они, как всегда, в грязь лицом не ударили.

Маркузик смонтировал изобретенную охранную систему у одного из своих знакомых, наслышанного о его талантах от прежних работодателей нашего компаньона. Заказчик оказался настолько благодарным, что отвалил Марику кучу денег. А может он просто не расслышал толком, что ему промямлил смущенный гений, когда дело дошло до расчета за выполненную работу. Но как бы там ни было, а финансовое положение нашего агентства упрочилось настолько, что Плат соизволил выплатить первую зарплату. Которую мы решили "обмыть" немедля ни одного часа.

Контора Марика, превратившаяся в офис охранно-сыскного агентства, находилась на первом этаже отреставрированного старинного здания. Помещение состояло из двух комнат, кладовой, туалета и душевой. Нам пришлось здорово потрудиться, чтобы очистить эти воистину Авгиевы конюшни от разнообразного электронного барахла, копившегося годами. Бедный Маркузик лишь горестно вздыхал и охал, когда мы с Платом вытаскивали все это "богатство" на помойку.