Уже рассвело. Но дорога еще была пустынна. Я укрыл "девятку" за бугром, под чахлыми деревцами – так, чтобы ее не заметили. И занялся подготовкой автотрассы к встрече. У меня не было полной уверенности, что в "джипе" находятся именно те, кто мне нужен. А потому я разбросал по шоссе камни, найденные на обочине; их тут хватало. У меня получилась маленькая баррикада. Я не сомневался, что пассажиры авто не усмотрят в этом нечто подозрительное – на наших дорогах еще и не такое валяется. Сам я устроился на верху траншеи, дном которой являлась автотрасса, особо не маскируясь, потому что все равно нужно было брать "джип" на абордаж.

Все получилось, как я и задумал. "Джип" остановился, из него вылезли два качка и, как это принято у всех наших автолюбителей, сначала они начали матерно ругаться. А затем стали советоваться, что делать – освободить шоссе от хлама или попытаться объехать стороной. Я только ухмыльнулся – в этом месте автодорожники для уменьшения уклона на подъеме углубились в холм метров на двадцать, потому откосы дороги были такими крутыми, что на них никакой вездеход не удержится.

Я не стал дожидаться, пока они договорятся и скатился вниз по откосу словно большой булыжник. В руках у меня было помповое ружье, а на голову я напялил вязанную шапочку Эллы, проделав в ней отверстия для глаз и рта. Первым делом я подбежал к "джипу" и выдернул наружу совсем обалдевшего от неожиданности водителя. Мельком глянув на заднее сидение, где сидели, словно два голубка, Берман и несравненная Элин /есть! слава Богу…/, я навел оружие на качков и рявкнул:

– На землю! Быстро! Иначе урою! Ничком, суки! Руки за голову! Лежа-ать!!!

Они упали, как подкошенные. Конечно, у них были пистолеты. Но когда на тебя смотрит большим черным глазом "дура", похожая на мини-пушку, и ты уверен, что она заряжена не солью, а патронами с картечью, которая на таком расстоянии делает из цели дуршлаг, то храбрость обычно опускается в пятки и тебе хочется немедленно превратиться во чтото прозрачное и невидимое. Тут уж не до геройства.

Я даже не стал их связывать. С мстительной радостью /это вам за деда, вонючки!/ я прошелся по их черепушкам укороченным прикладом ружья и усыпил всех трех по крайней мере минут на десять. Быстро обыскав качков, я изъял лишь документы, а оружие /три ствола, все "макаровы"/ просто выбросил в кусты. Все это время, пока я возился с качками, Лева и Элла сидели, притаившись и не подавая ни звука.

– Выгружайтесь, быстро! – скомандовал я, снимая свою импровизированную маску.

– Ст-т… Стас!? – У Бермана от изумления отвисла челюсть. – Откуда?..

– Поторопись, маэстро! – Я помог выйти из "джипа" бледной до синевы Элле. – И за работу. Нужно освободить проезд…

Назад возвращаться я уже не мог – с той стороны, откуда приехал "джип", к нам приближались грузовики. А мне лишние глаза были как-то ни к чему.

Мы быстро расчистили нужные нам полтора метра, а затем я затащил обеспамятевших бандитов в машину и сел за руль.

– Вон там стоит "девятка", – показал я рукой. – Дуйте туда. Я скоро…

Найдя съезд с автотрассы, я загнал "джип" под деревья, связал качков их же ремнями – чтобы не так быстро освободились – и, прострелив все четыре шины, бегом поднялся на гору, где в салоне "Лады" изнывали от неопределенности и страха мои подопечные.

– Куда мы едем? – Этот вопрос Лева задал, когда мы проехали километра два.

– Хрен его знает, – признался я честно.

Действительно, в город с таким грузом нельзя было и потыкаться.