|
- Иными словами, - встрял в беседу Рауль ре Фло, - герцогу грозит опасность. - Хуже, - изрек Обен, - опасность грозит мне. Поддерживать порядок в городе во время покаяния Шарля Тагэре? Увольте! Легче сразу пойти и удавиться. - Вот даже как? - Герцог не казался ни удивленным, ни встревоженным. - Значит, Бэррот все же решился… - Бэррот-то как раз ни при чем, это Жан с Дианой разыгрались. Ну и сволочная же баба, я скажу… Хоть бы кто ее прикончил, я бы Проклятому за это душу отдал. А Вы бы, монсигнор<Монсигнор - обращение К особе королевской крови или к главе независимого герцогства.>, прежде чем в Мунт соваться, справились бы о здоровье кардинала! Он, между прочим, совсем плох. - Сочувствую, - нагнул голову Шарль Тагэре, - мне Его Высокопреосвященство нравится, не хотелось бы, чтоб кардиналом Арцийским стало какое-нибудь надутое чучело, но причем… - А при том, что Евгений никогда не позволил бы схватить Тагэре и тем более не отдал бы его в руки Скорбящих, но сейчас бедняга лежит в занавешенной комнате, к нему никого не пускают. Короче, мерзко все, Ваша светлость, так что прикажите седлать коней! - Пойду распоряжусь. - Ре Фло сделал попытку подняться. - Садись, Рауль, - махнул рукой герцог, - никуда я не поеду. Благодарю, барон, но Тагэре от королей не бегают, тем более от таких. Тагэре вообще не бегают. - Ну, хозяин - барин, хочет - живет, хочет - удавится. - Командор выдул еще кубок и поднялся. - На всякий случай запомните. Улица Сэн-Ришар этой ночью совершенно безопасна, а привратника в ее конце зовут Гийом-Прыщ. Ну а я, само собой, вас не видел. Если вам хочется лезть в это болото змеиное, лезьте, но я бы подождал, пока гадюки друг дружку не пережалят. - Спасибо, - снова улыбнулся Тагэре, протягивая Обену руку, которую тот и пожал с недовольным видом, пробурчав: “И все же нечего вам делать во дворце. Атэвы говорят, что гиены, если их много, могут загрызть льва, а гиен сейчас в Мунте о-го-го…” Рауль дождался, пока слуга доложил о том, что Трюэль покинул дворец, и только после этого повернулся к Тагэре: - Я был прав, Шарло, но сейчас не до этого. Ты должен бежать. - Я уже сказал, что не побегу! - Да слышал я, но это твое благородство здесь не к месту. - Это не благородство, Рауль. - Герцог задумчиво посмотрел бокал на свет. - Надо же, какое красное, я и не замечал раньше. - И повторил: - Это не благородство и не смелость, потому что я боюсь, очень боюсь того, что творят в Замке Святого Духа. Только выхода у меня нет. Я ДОЛЖЕН завтра пойти к королю. - Должен? Ничего не понимаю. - Тут и понимать нечего. Согласен, я свалял самого большого дурака в своей жизни, когда сунулся в Мунт, но мы уже здесь. Не знаю, пришел ли Обен сам по себе или его кто-то послал, но то, что мы в столице, знает не только он и его люди. Синяки<Синяки - презрительная кличка сыщиков из Тайной Канцелярии, в ведении которой находятся дела о государственной измене и оскорблении Величества. Согласно подписанной в 1659 году нотации (договору), Тайная Канцелярия Арции действует совместно со Скорбящими Братьями, адептами ордена святого Антония, расследующими дела о ереси и недозволенном колдовстве. Главой Скорбящих является кардинал, формально назначаемый Архипастырем и назначающий своих епископов в странах, находящихся в лоне Церкви Единой и Единственной. Синяки и Скорбящие при ведении дознаний пользовались особого рода магией.>, те наверняка следили за нами с самой границы. Нас или убьют при попытке к бегству или схватят, но тайно, и объявят, что мы подались за Проклятый перевал<Проклятый перевал, ранее именовавшийся Гремихинским или Гордой. Перевал через Лисьи горы, отделяющий Благодатные земли от впавшей в ересь Таяны.>. Может быть, ты был не так уж не прав, когда советовал поднять восстание, войска бы пошли за нами, только вот Жозеф<Жозеф-Луи - король Ифраны. |
