Они шли дворами к терновскому дому. Андрей срочно хотел встретиться с отцом. Теперь, когда он догадался, кто мог застрелить Питона, ему приспичило немедленно устроить разборку, чтобы выяснить все до конца, а потом собрать вещи и уехать. Война звала его в свой пламенный мир. Андрей отпер входную дверь.

– Сынок, – спросила Регина Самойловна, – кто это с тобой?

– Папа дома?

– На работу же уехал, – удивилась мать.

– Точно, блин! – Андрей хлопнул себя по бедру. Он забыл, что отец в это время обычно бывает в институте. – Я сейчас, вы подождите, – сказал он друзьям.

Он быстро прошел в свою комнату и достал из угла картонную коробку, в которой хранил трофеи: килограммовый брикет пластита, упаковку детонаторов, мешочек с патронами для "браунинга" и моток огнепроводного шнура. Из-под дивана он вытянул за ремень покрытую пылью трубу РПГ-22. Всего этого, он считал, хватит, чтобы разнести вдребезги отцовскую шарашку. Андрей достал скомканный мешок и уложил туда свое барахло.

– А вот теперь погнали, – сказал он, возвращаясь к друзьям. – Навестим отца на службе.

– Ты к папе собрался? – почувствовав неладное, забеспокоилась Регина Самойловна.

– Точно, – ответил Андрей и спросил у Крупнера: – Ты знаешь, как туда ехать?

– Да уж не заблудимся, – усмехнулся тот.

– Ну, тогда двинули, – заключил Андрей, и вся троица выкатилась на улицу.

– Нам все равно по дороге, – сказал Волосатый. – Давайте зайдем домой.

– Зачем? – спросил Крупнер.

– Возьмем сань-цзе-гунь.

Крупнер вздохнул.

– Что возьмем? – переспросил Андрей.

– Сань-цзе-гунь, – уточнил Волосатый.

– А это что такое?

– Это его любимая игрушка, – разъяснил Крупнер. – Палочка-выручалочка, он без нее не может.

– Амулет, что ли? – не понял Андрей.

– Трехзвенный цеп, ты его в Сосновке видел – просветил Волосатый.

Крупнер многозначительно промолчал.

– Тебе что, оружия мало? – Андрей тряхнул мешок. Теперь, когда он вышел на тропу мести, ему не хотелось тратить время на проволочки.

– Осторожнее, – предостерегающе заметил Крупнер, – а то взлетим все к чертовой матери.

– Не взлетим, – успокоил его Андрей. – "Пластилин" – штука спокойная. Так зачем тебе этот твой, как его?

– Что он, помешает, что ли? – обиделся Волосатый. – Слава, он что, лишним когда-нибудь был?

– Ладно, – примиряюще сказал Крупнер. – Зайдем, зайдем. – И добавил, повернувшись к Андрею: – Не лишать же ребенка удовольствия.

– Эх, чем бы дитя ни тешилось… – вздохнул Андрей.

Георгий Аветисович Козарян взял половину отгула, чтобы до вечера успеть привести себя и квартиру в порядок. Он хотел погасить конфликт между двумя дамами сердца, возможно, расставшись с обеими сразу, чтобы завести третью: лаборантка из седьмой лаборатории отдела психодинамики давно строила ему глазки. Козарян был любвеобилен, как кролик, и это создавало ему в жизни массу проблем, которые он так же походя разрешал. Впрочем, именно женщины были основой козаряновского благосостояния. Где бы он ни был, вокруг него всегда крутилось множество поклонниц, а кое-кто из почитательниц обладал хорошими связями. А как бы он иначе попал в этот институт на приличный оклад, даже несмотря на то, что был высококлассным специалистом? Связи решают все.