– Почувствуйте, как поля, отделяющие вас от вашего великого «я», начинают рассеиваться. Почувствуйте, как ваше внутреннее «я» сливается с синергией других силовых полей, настроенных на одну волну, для высвобождения истинной энергии и единения. Почувствуйте свое слияние со всем тем добрым, что есть в космосе.

Голос упал до шепота.

– Сегодня я здесь для общения с вами на личном уровне, я здесь для того, чтобы помочь вам применить принципы синергетики силового поля к вашей личной жизни. Это ваше третье занятие; у вас есть возможность изменить свою жизнь навсегда, но я уверен, что у вас много вопросов. Вот почему я здесь. Свет, пожалуйста!

Вспыхнувший свет ослепил поэта. Осторожно переведя дух, чтобы не потерять контроль над собой, он открыл глаза и увидел, как молодой человек с серебристыми волосами в темно-синем блейзере подходит к украшенной цветами кафедре в передней части зала. Его приветствовали бешеными аплодисментами и полными обожания взглядами.

– Спасибо, – поблагодарил докладчик. – Вопросы?

Пожилой мужчина, сидевший перед самой кафедрой, поднял руку:

– Да, у меня есть вопрос. Что вы собираетесь предпринять насчет ниггеров?

Лицо человека на кафедре побагровело.

– Ну, я не думаю, что это имеет отношение к теме нашей беседы, – начал он. – Полагаю…

– А я думаю! – заорал старик. – Вы, парни, взяли это здание у клуба «Лось», вы обязаны заниматься проблемой ниггеров. Это ваш гражданский долг!

Старик огляделся в поисках поддержки, но встретил лишь враждебные взгляды и недоуменное пожимание плечами. Мужчина на кафедре щелкнул пальцами, и два здоровых подростка в блейзерах вошли в зал.

Старик продолжал разоряться:

– Я тридцать восемь лет состоял членом ложи Лосей и проклинаю тот день, когда мы продали дом вам, соплякам! Я подам заявление в комиссию по районированию и добьюсь распоряжения, чтобы всех ниггеров и чокнутых клерикалов выселили на юг от Уилшира! Я порядочный член…

Подростки подхватили старика за руки и за ноги. Он брыкался, кусался и орал, но его вынесли из зала.

Мужчина на кафедре призвал к спокойствию, вскинув руки молитвенным жестом, чтобы заглушить поднявшийся ропот, сопровождавший изгнание старика. Проведя рукой по своим серебристым волосам, он сказал:

– Вот сейчас вы видели человека с низкой синергией кармы! Расизм – это загрязненные чакры! А теперь…

Линда Деверсон энергично вскинула руку:

– У меня есть вопрос. Он касается этого старика. Допустим, у него скверное внутреннее «я» и все его силовые поля так изуродованы страхом и гневом, что у него ничего не осталось, кроме злобы. А что, если в нем сохранилось единственное зернышко добра, здорового любопытства, и именно оно привело его сюда сегодня? Он заплатил за участие в сегодняшней встрече, он…

– Деньги ему вернут, – перебил человек на кафедре.

– Я не об этом говорю! – возмутилась Линда. – Я вовсе не это имела в виду! Неужели вы не понимаете? Нельзя просто вышвырнуть его вон с дешевой шуткой о грязных чакрах! Неужели вы…

Линда ударила кулаками по подушке, вскочила на ноги и выбежала за дверь.

– Пусть уходит! – сказал лидер группы. – Деньги ей вернут. Если она оставит нашу программу, ей же будет хуже. Она сама заплатит за свои чакры!

Едва сдерживая волнение, он поднялся, чтобы последовать за Линдой, и его чуть не сбила с ног высокая полногрудая женщина в вельветовом брючном костюме, тоже спешившая выйти из зала. Добравшись наконец до стоянки, он увидел, что эта женщина разговаривает с Линдой, а та курит сигарету и утирает сердитые слезы.