- Он им был, - тихо ответил Старбак, - он действительно им был.

Пушки на юге внезапно замолчали. Тишина казалась неестественной, ведь весь день небо сотрясала пальба, но теперь воцарилась тишина. Тишина и легкий ветерок, который наконец разогнал дым и унес зловоние битвы за реку. Резне пришел конец.

***

В ночи кричали раненые. Некоторые из них умерли. Мигающие костры показывали, где отдыхали армии, маленькие огоньки отмечали, как далеко продвинулись янки за день. Им принадлежали Северный и Восточный леса и вся местность от реки до возвышенностей над городом. Но мятежники еще не были сломлены, они не бежали. Легкая дивизия, вся в поту после изнуряющего марша, ударила во фланг Бернсайда, отбросив тщательно сформированные колонны как раз в то мгновение, когда они уже полагали, что ворвались в город.

Военная полиция Конфедерации обыскивала городские дома в поисках скрывшихся от сражения солдат. Пойманных вытаскивали из подвалов и чердаков, из коровников и кладовых и тащили беглецов в их подразделения. Девочка, убитая снарядом янки, обрушившимся на Шарпсберг, лежала в своем лучшем платье на столе гостиной. Один из домов полностью выгорел, и на заре в четверг от него остался лишь каменный дымоход. Плато по-прежнему было окутано дымом и запахом мертвых тел, усеявших выжженные поля.

Всю ночь в бригаду Свинерда возвращались солдаты. И теперь в Легионе Фалконера насчитывалось сто двенадцать человек, а семьдесят восемь - в батальоне Старбака. Ослепленные взошедшим солнцем, солдаты щурились, глядя на восток от лесов вокруг церкви данкеров в ожидании атаки янки. Но янки так и не пришли. Через час после рассвета через поле прискакал гонец с белым флагом и просьбой разрешить северянам собрать своих раненых, которые до сих пор с криками катались по кровавым полям. Солдаты, еще вчера проклинавшие и убивавшие друг друга, теперь объединились, отыскивая умирающих и отделяя их от погибших. Янки и южане работали вместе, заполняя медицинские повозки телами. Уже выкопали первые неглубокие могилы, хотя казалось, что сколько ни рой - невозможно вместить всех мертвецов.

Капитан Траслоу назначил себя врачом Старбака. Для легкораненых не осталось хирургов, так что Траслоу, обзаведясь парой ржавых плоскогубцев, теперь извлекал осколки костей и зубов. Он уложил Старбака и склонился над его развороченным ртом.

- Да Господи ты Боже мой, - ворчал он, пока Старбак дергался от боли, - хуже девчонки, ей-богу. Просто лежи спокойно, Христа ради. Воды!

Лейтенант Поттер налил воды из ведра и смыл кровь с раскрытого рта Старбака. Траслоу снова полез внутрь плоскогубцами, еще раз прополоскал рот и вновь принялся выкорчевывать и выдергивать, пока не убедился, что каждый кусочек кости и зубов извлечен. Тремя грубыми швами он зашил щеку Старбака.

- Поубавит лоска с твоей милой физиономии, - затягивая узелок, радостно сообщил Траслоу.

- Шрамы красят мужчину, - заметил Поттер.

- Он и так уже немало кошачьих концертов устроил, безо всяких там шрамов, - буркнул Траслоу, - так что теперь женщины и вовсе обречены, - он обзавелся бутылочкой бренди с трупа янки и теперь вливал неразбавленный спирт в окровавленный рот Старбака. - Прополощи, - приказал он и вложил в рот тампон из куска ткани. - Прикусывай, пока не перестанет кровоточить.

- Как скажете, доктор, - промычал Старбак.

В полдень Старбак выкопал под вязом могилу Люциферу, а как Поттер вырезал на стволе дерева слова "Храбрый солдат". Поттер собрался снять с Люцифера револьвер, прежде чем опустить тело в неглубокую могилу, но Старбак остановил его.

- Пусть остается, - сказал он, - револьвер может ему понадобиться там, куда он отправляется.

Поттер кивнул, но раскрыл патронташ, чтобы извлечь оставшиеся патроны. Внутри сумки он обнаружил пакет, тщательно завернутый в промасленную бумагу, и показал его Старбаку. Старбак взял пакет, развязал тесемку и обнаружил кусок бумаги, который Кейтон Ротвел показал ему в ночь накануне схватки с Кейзом.