— Господи, он ведь викарий! Это совсем не по мне.

— Он кто?

— Он викарий. Вы можете в это поверить? Для начала я прекратила богохульствовать. И каждую неделю хожу в церковь. Но далеко не уверена, что смогу это вынести.

Эви вдруг стало больно улыбаться. Она позволила мышцам вокруг рта расслабиться и сосредоточилась на том, чтобы сохранить на лице заинтересованное и дружелюбное выражение.

— Так вы познакомились с викарием? — спросила она.

— Я знаю, знаю… Но в нем есть что-то такое… И к тому же он молод, носит нормальную одежду, и, собственно говоря, я думаю, что вы его тоже знаете, я видела, как вы…

Джиллиан продолжала еще что-то говорить, но Эви уже не слушала ее. Да, в нем определенно что-то есть.

— На этом мы должны пока остановиться, Джиллиан, — сказала она, хотя до конца сеанса оставалось еще четыре минуты. — Я очень рада тому, как у вас идут дела.

Джиллиан покидала комнату с улыбкой. Всего несколько недель назад ее жизнь была изорвана в клочья. А теперь она улыбается. Эви взялась за телефон. Если из этой ситуации и был какой-то выход, она его не видела. Она набрала номер и поблагодарила Бога, в которого не верила, когда услышала голос Гарри на автоответчике.

16

— Ааа-лэй-оо!

Крик отдавался гулким эхом по улице. Голос был мужской, громкий и сильный. Через секунду ему ответил целый хор:

— Ааа-лэй-оо, ааа-лэй-оо, ааа-лэй-оо!

И тишина. Джо посмотрел на брата круглыми как блюдца глазами. Том слегка пожал плечами и попытался сделать вид, будто слышал все это и раньше.

— Ааа-лэй-оо! — снова раздался крик где-то ниже по склону.

Два такта тишины, и опять крики.

— Ааа-лэй-оо, ааа-лэй-оо! — звучало все громче и чаще, словно бой барабана. Звук был таким, будто прямо за углом кричали одновременно сто человек.

А потом, Том только успел подумать, что громче уже некуда, все вдруг прекратилось. Секунда спокойствия, и жуткий удар металла о камень. Еще и еще. Удар! Удар! Слышались шаги по холму. Том придвинулся ближе к отцу, всего на один шажочек, слишком маленький, чтобы кто-то мог его заметить.

Было семь часов вечера, и Флетчеры стояли на подъездной алее у своего дома. Джо и Милли уже пора было готовиться ко сну, очень скоро это же ждало и Тома, но сегодня было Усекновение Шеи. Это очень древний ритуал, как объяснил мистер Реншоу, когда приходил пригласить на него Флетчеров, ему уже несколько сотен лет. Называется Усекновение Шеи. Тогда это прозвучало круто, и Том видел, что маме приятно, что их пригласили. Но, вслушиваясь в звук шагов, в жуткий скрежет металла по камню, как будто точатся ножи, он только и думал: а чья это шея?

Он почувствовал, что дрожит, и сделал еще один шаг к отцу. С другой стороны то же самое сделал Джо. Солнце уже скрылось, как и замечательный золотистый свет, который всего час назад освещал сельский пейзаж. Небо сейчас было холодного серебристо-розового цвета, а тени на земле становились все длиннее.

Выше по склону на середине улицы Том увидел мистера Реншоу, одетого в твидовый пиджак и плоскую шляпу. Рядом с ним стоял старый мистер Тоби, который бывал у них несколько раз и который любил разговаривать с мамой о живописи. Мистер Тоби выглядел в точности как и его сын, только намного старше. Вообще эти двое были похожи на две церкви: один высокий, сильный и горделивый, второй такой же, только очень старый. Еще там была женщина, высокая и изящно одетая, которая была похожа на этих двух мужчин. Впрочем, она не была такой старой, но лицо ее показалось Тому каким-то пустым.

Рядом с ней шел Гарри, который сегодня выглядел как викарий — в белой, расшитой золотом сутане, с большим молитвенником в красном переплете.