Пароли хотел захватить выигранные деньги, лежавшие перед ним в виде кучки золота и банковских билетов. Но не успел он и дотронуться до них, как был схвачен сзади одним из агентов за шиворот.

Другие агенты держали на почтительном отдалении прочих игроков.

— Господа! — проговорил комиссар. — Я должен конфисковать деньги, а затем вы скажете мне ваши имена.

Итальянец был бледен, как смерть. Руки дрожали от страшного нервного возбуждения. На лбу выступили крупные капли холодного пота. Глаза его не могли оторваться от кучки золота и банковских билетов, составлявших около двадцати пяти тысяч франков, которые у него отнимали «именем закона», отнимали деньги, принадлежавшие ему вполне законно, потому что он не украл их, а выиграл, плутуя.

«В первый раз в жизни мне повезло! — с отчаянием думал он. — И вот что из этого вышло!»

Тирон дрожала всем телом. У нее пропала всякая надежда на спасение. Ее арестуют, а имущество будет описано: для несчастной это равнялось полному разорению.

«Кто мог донести на меня?» — ломала она голову.

А доносчиком была кухарка, которой она отказала накануне от места, и та отправилась прямо в полицию.

Комиссар, следуя заведенному в таких случаях порядку, записывал имена игравших.

Анджело Пароли был одним из последних, к кому он обратился.

— Как вас зовут, сударь? — спросил он. — Где вы живете?

Хотя итальянец и был совершенно уничтожен событием, которое из области радужных мечтаний низвергло его в мрачную бездну действительности, тем не менее он приготовился к этому вопросу.

Он сообразил, что, вероятно, ему придется, хотя и в качестве свидетеля, фигурировать на суде и что это обстоятельство— еще больше будет способствовать ухудшению его и без того отвратительной репутации и окончательно закроет перед ним все двери.

Поэтому он, не колеблясь ни минуты, дал фальшивое имя и фальшивый адрес.

— Ваша профессия? — спросил комиссар.

— Я служу у торговца фарфоровыми изделиями на улице Паради-Пуассольер.

Записав все это, комиссар обратился к игрокам и сказал:

— Теперь вы можете удалиться; в скором времени вы получите приказание явиться в суд.

Посетители притона, ответив на вопросы, ушли один за другим.

Анджело Пароли бросил последний, полный отчаяния взгляд на свои денежки, которые полицейский комиссар уже принялся считать, и вышел вслед за другими.

Он остановился на тротуаре, ударил себя по лбу и проговорил сквозь крепко стиснутые зубы:

— Ну не прав ли я, говоря, что родился под какой-то проклятой звездой? Сев играть с несчастной суммой, я выиграл двадцать пять тысяч, а в настоящую минуту у меня снова нет ни одного су! Даже поесть не на что завтра! В тот момент, когда, после долгого преследования, несчастье наконец оставило меня, является полиция — и вот я снова должен околевать с голоду! Нет, положительно я не могу больше выносить это ужасное существование! Я и закончу его, закончу тем, что разобью себе череп о стену или же застрелюсь!

После этого краткого монолога итальянец пошел большими шагами наудачу, весь согнувшись, опустив голову и даже не замечая, что пронзительный, ледяной ветер холодит его до мозга костей.

Сам не зная как, он вышел на бульвар, прошел до улицы Мадлен, миновал улицу Тропше и, пройдя Амстердамскую улицу, очутился на Загородном бульваре.

Совершенно машинально, управляемый чем-то вроде инстинкта, который в данный момент заменял у него отсутствовавшую волю, он подошел к своему жилищу, находившемуся на улице Брошан в Батиньоле.

Молодой человек миновал скупо освещенный театр, пробрался сквозь толпу зрителей, выходивших на время антракта, и вышел на улицу Дам, которая вела непосредственно к улице Брошан.