— Молчите, молчите, — промолвила красавица Анжель, дрожа.

«А ведь этот несчастный ребенок говорит правду, — думала она. — Если я буду настаивать на своем отказе, она непременно покончит с собой или обратится к одной из тех ужасных женщин, о которых я ей говорила. Нет, лучше сделаю вид, что согласна. Так я могу выиграть время, могу видеться с ней, а может быть, и спасти».

— Хорошо, я уступаю! Но это ужасно! — Голос Анжель страшно дрожал.

Сесиль вскочила с радостным восклицанием:

— Благодарю! Благодарю от всей души!

И она поднесла к своим губам руку красавицы Анжель.

— Не благодарите меня! Мое участие в таком деле ужасает меня. Но я не могу противостоять жалости! Да и последствия моего отказа страшат меня, потому что это повлечет смерть вашего отца и вашу. Я согласна. Давно вы убедились в вашем предположении?

— Месяца два, два с половиной.

Анжель принялась давать Сесиль наставления, как ей следует поступать, чтобы достичь желаемого.

— Но выходить вам будет уже нельзя, — закончила она свою речь.

— Так как же?

— Я сама приду, если хотите. Отпустите в тот день вашу служанку. Я приду послезавтра, часов в одиннадцать утра. Где вы живете?

— О, очень близко. На этой же улице, дом № 54.

— 54. Буду помнить. Теперь скажите мне ваше имя.

— Сесиль Бернье.

Анжель задрожала, отступила назад, ее красивое лицо приняло совершенно мертвенный оттенок.

— Сесиль Бернье! — повторила она задыхающимся голосом.

— Да, сударыня, — подтвердила Сесиль, очень удивленная и почти испуганная страшной переменой.

— Вы дочь Жака Бернье?

— Да, сударыня.

— Жака Бернье, бывшего богатого купца в Марселе?

— Действительно, мой отец был прежде купцом в Марселе.

Красавица Анжель устремила на Сесиль пристальный и враждебный взгляд.

— Она! Здесь! У меня! И она просит меня совершить преступление, чтобы спасти ее! Действительно, случайность принимает иногда самые ужасные формы!

Анжель почувствовала отвращение и ужас.

В комнате в продолжение нескольких минут царило глубокое молчание.

Сесиль первая нарушила его.

— Вы знаете отца?

Казалось, эти слова внезапно пробудили красавицу хозяйку.

— О да, да! Еще бы! Я его великолепно знаю! — с горечью промолвила она.

— Но ведь это не помешает вам помочь мне? Вы ведь не откажетесь?

— Выслушайте меня, и вы тогда сами рассудите, что я могу и что должна сделать.

Тон, которым были произнесены эти слова, наполнили душу Сесиль настоящим ужасом.

Анжель продолжала говорить, слова вырывались из-за стиснутых зубов с каким-то шипением и свистом:

— Тридцать три года назад моя мать, бедная швея, жила в Марселе и тяжелым трудом зарабатывала себе кусок хлеба.

Несмотря на лишения, бессонные ночи и страшный, утомительный труд, она была хороша, почти так же хороша, как вы.

Мужчины не проходят мимо красивых девушек; каждый день моей матери приходилось бороться с более или менее предприимчивыми молодыми людьми.

Она была честна. Блестящие предложения не ослепляли ее, а если ей обещали деньги, она только возмущалась и с негодованием гнала от себя прочь дерзких ухажеров.

Одним словом, ей не стоило никаких трудов сопротивляться всем искушениям, пока не заговорило ее собственное сердце.