— Так, значит, то, что сказано в Библии, верно, — голос Хайнриха вывел ее из состояния задумчивости. Он ухватил пригоршню песка с ног младенца и высыпал его за край котлована. — Бойня все-таки была. И произошла она здесь.

— Нет. — Эрин внимательно рассматривала разбросанные обломки костей, решая, с чего начать. — Вы слишком спешите с выводами. У нас есть весьма убедительные свидетельства того, что массовое убийство произошло здесь, но я сомневаюсь в том, что оно как-либо связано с рождением Христа. Исторический факт и религиозные предания часто связывают воедино. Помните, занимаясь археологией, мы должны всегда относиться к Библии, как… — Она старательно подыскивала нейтральное, не подстрекающее к ссоре слово, но не сумела его подобрать. — Как к религиозновозвышенной интерпретации событий, записанных кем-то склонным видеть эти события и факты так, что они вписываются в их идеологию. Кем-то, кто ставит перед собой цели укрепления религии.

— Вместо целей академических? — немецкий акцент Хайнриха зазвучал более явственно, а это значило, что он вышел из состояния душевного равновесия.

— Вместо объективного подхода. Наша единственная цель — как людей науки — состоит в том, чтобы найти вещественные доказательства прошлых событий, вместо того чтобы опираться на древние предания. Мы должны выяснить все.

Хайнрих тщательно смахивал щеткой песок с маленькой бедренной кости.

— Выходит, вы не верите в Бога? Или в Христа?

Эрин внимательно всматривалась в неровную поверхность кости. Нет, новых повреждений на ней не было.

— Я верю в то, что Христос был человеком. Что он увлек за собой миллионы. Верю ли я в то, что он превращал воду в вино? Для этого мне нужны доказательства.

Она мысленно вернулась к своему первому причастию, когда еще верила в чудеса; верила, что и вправду пьет кровь Христа. Ей казалось, что с тех пор прошло уже много столетий.

— Ну а сейчас вы здесь, — Хайнрих обвел рукой вокруг места, на котором они стояли. — Исследуете библейское сказание.

— Я исследую историческое событие, — поправила его Эрин. — И я здесь, в Кесарии, а не в Вифлееме, как описывает это Библия, потому что я нашла свидетельства, которые привели меня сюда. Я здесь из-за фактов. Но не из-за веры.

К этому моменту Хайнрих уже очистил нижнюю часть скелета. Они оба работали сейчас быстрее, чем обычно, боясь, что последующие земные толчки могут произойти в любую минуту.

— Повествование, написанное на глиняном горшке, изготовленном в первом веке, привело нас сюда, — сказала она. — Но не Библия.

После многих месяцев копания в глиняных черепках в Рокфеллеровском музее в Иерусалиме Эрин обнаружила непонятно кем подписанный разбитый кувшин, на котором упоминалось массовое захоронение детей в Кесарии. Этого было достаточно для получения гранта, благодаря которому они все оказались здесь.

— Так, значит, вы пытаетесь… разоблачить Библию? — В его голосе ясно слышалось разочарование.

— Я пытаюсь выяснить, что произошло здесь. А это, что весьма вероятно, никак не связано с тем, о чем повествует Библия.

— Значит, вы не верите, что Библия святая? — Прекратив работу, Хайнрих пристально уставился на нее.

— Склонность к обожествлению и Библия — это не одно и то же. И это, первое, присутствует в каждом мужчине, женщине и ребенке. И возникает оно не в церкви, не вылетает изо рта преподобного отца.

— Но…

— Мне нужны щетки.

Эрин выбралась из котлована, подавляя закипающий в ней гнев, который она хотела скрыть от своего студента.