— Это жертвоприношение. На месте, где покоятся расколотые черепа.

Эрин в ответ чуть заметно улыбнулась. Уже два черепа раскололись в этот период ее выезда на раскопки…

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

Хайнрих что-то невнятно пробормотал по-немецки, с трудом шевеля побелевшими губами. Его глаза, не в силах смотреть на что-либо, закатились. Она должна показать его врачу.

— Доктор Грейнджер? — произнес за ее спиной голос с заметным израильским акцентом. — Прошу вас, немедленно встаньте.

Она положила дрожащую ладонь Джулии на самодельный тампон и с усилием выпрямилась, чуть расставив руки и помахивая ладонями в воздухе. По ее опыту, люди говорят таким тоном только в тех случаях, когда они вооружены. Эрин повернулась, но очень медленно. Кровь Хайнриха уже высохла на ее ладонях.

Солдаты. Много солдат. Они полукругом стояли вокруг котлована, одетые в форму под цвет песка пустыни, с пистолетами на поясе и с автоматами на плечах. Всего их было восемь, и все были в состоянии боевой готовности. На головах у всех серые береты, и только на одном берет был зеленый — он, по всей вероятности, командир этой группы. Оружие было направлено на нее.

Так сразу?

Она опустила руки.

— Доктор Грейнджер. — Сейчас это звучало не как вопрос, а как призыв. Он говорил с ней таким тоном, как будто вообще никогда не задавал вопросов.

— Что вам здесь надо? — спросила она, стараясь, несмотря на страх, говорить спокойно и с достоинством. — Наши разрешительные документы в порядке.

Он изучающе разглядывал ее своими черными, как маслины, глазами.

— Вы должны лететь с нами, доктор Грейнджер.

В первую очередь она должна была позаботиться о Хайнрихе.

— Я занята. Мой студент ранен и…

— Я лейтенант Перельман. Из АМАНа. У меня приказ доставить вас.

Словно подчеркивая значимость его слов, солдаты чуть выше, не больше чем на четверть дюйма, приподняли свои автоматы.

АМАН — разведывательная служба израильской армии, и встреча с ней не предвещала ничего хорошего. В груди у Эрин все кипело от злости. Они заявились сюда, чтобы забрать ее с собой, их вертолет напугал лошадь, которая травмировала Хайнриха… Эрин старалась говорить спокойно и не выдавать голосом своих эмоций:

— Доставить меня куда?

— Об этом я не уполномочен говорить вам.

По поведению лейтенанта было ясно, что он не отступит от сказанного, но применять строгие меры также не входит в его намерения. Впрочем, вряд ли ей удалось бы воспользоваться последним.

— Ваш вертолет напугал лошадь, и она травмировала моего студента, — сказала она, уперев в бока сжатые в кулаки руки. — Причем серьезно.

Лейтенант посмотрел на Хайнриха, затем чуть заметным кивком подал знак одному из солдат. Тот, вытащив санпакет, спустился в котлован. По всей вероятности, медик. Ну, это уже что-то. Эрин разжала кулаки и провела ладонями, выпачканными кровью, по своим джинсам.

— Я хочу, чтобы вы доставили его по воздуху в больницу, — сказала она. — А потом, возможно, мы сможем поговорить о прочих вещах.

Лейтенант посмотрел на сидевшего в котловане медика. Тот кивнул, его лицо выглядело встревоженным. По всей видимости, ничего хорошего.

— Хорошо, — сказал Перельман.

Он сделал жест рукой, на который его солдаты мгновенно отреагировали. Двое помогли поднять Хайнриха из котлована; двое других принесли носилки. Уложив на них раненого, они понесли его к вертолету. Джулия поспешила за ними, прижимаясь к боку лежащего на них Хайнриха.

Эрин с облегчением вздохнула. Доставка в больницу на вертолете — это было для Хайнриха сейчас самым лучшим.