За исключением одного случая.

Беннинг двигался по бесплодной равнине. Солнце высоко висело в чистом голубом небе, на котором виднелись пятнышки небольших облаков. Именно такое небо, подумал он, было в тот день на Земле над Гринвиллом. Он содрогнулся, воздух вдруг ледяным холодом обжег горло. Перед ним, под лазурным небом и плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.

— Конечно, человеком, — негромко сказал Сохмсей, эхом отзываясь на мысли Беннинга. — Какое еще существо способно додуматься до такого?

Беннинг повернулся к нему.

— Теперь я понимаю, что означает небо в огне. — Лицо Беннинга было совершенно белым; тяжесть Вселенной легла на его плечи — миров, звезд, планет, жизнь людей и нелюдей, всех существ в Галактике.

Сохмсей склонил голову.

— Ты знаешь, что делать.

Из корабля в сопровождении Джоммо и Терении появился Рольф; они направились к Беннингу. Свежий ветер трепал их волосы и развевал одежду.

Лицо Беннинга исказилось, словно в агонии, и он шагнул к Молоту.

Тот вздымался к небу, возвышаясь на платформе величиной с Манхэттен — по крайней мере, такой она показалась ему. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на… Нет, он ни на что не был похож. Это был первый и единственный звездный Молот — начало, эксперимент, осуществленный в тайном месте, где было достаточно материала для его создания и откуда он мог достичь…

Беннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то волшебником из сплава металла с керамикой; казалось, она могла просуществовать дольше, чем сама планета. Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривание, ни коррозия. Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического сплава, и за ней располагались пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля планеты.

Повернувшись к Сохмсею, Беннинг резко приказал:

— Не впускай их сюда!

Аррак посмотрел на него.

Что светилось в его странных глазах? Любовь и вера — или отвращение и ужас? Беннинг не знал. Горло его болезненно сжалось, руки тряслись, как у паралитика.

Сейчас, теперь! Восстанут ли Старая Империя и трон Валькаров под сенью знамени с изображением пылающего солнца? Или он отдаст на милость Джоммо и Терении не только себя, но и Рольфа, Бехрента и всех остальных?

Беннинг положил руку на грудь, нащупывая на тунике сверкающий драгоценными камнями символ — пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты, прямо к рычагам древних машин, таивших в своих недрах мощь Молота.

Он помнил все, что тысячелетиями передавалось от отца к сыну, что было записано в древних книгах из архивов. Эти знания горели в его мозгу, вытравленные жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все, и руки его работали быстро.

Вскоре он вышел из помещения и спустился по лестнице вниз, где его ждали Джоммо, Терения, Рольф и оба аррака — пятеро свидетелей конца мира.

Рольф начал задавать вопросы, но Беннинг сказал:

— Потом.

Он смотрел вверх.

С колоссального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния темно-красного цвета. Она метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу и исчезла.

И больше ничего.

Беннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас совершившегося великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек — и ужаснулся. К нему повернулся Рольф, его лицо горело нетерпением. Терения и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

— Что, он не работает? — спросил Рольф.