– Отнюдь. В какой-то мере природа твоих влечений мне внятна, и даже близка,- заметил с едва уловимой иронией Сен-Жермен.

– Да? – оживился Тит.- Это довольно странно. Ведь то, что свойственно римлянам, мало свойственно…

– …Чужестранцам,- закончил за него Сен-Жермен, надеясь удержать августейшего собеседника от разглагольствований на скользкую тему.- Не следует ли позвать акробатов?

– Да-да! – Наследник Веспасиана кивнул ожидающим у двери рабам.- Этот человек привел с собой трюкачей. Сходите за ними.

Сен-Жермен сошел с возвышения.

– Я отнесу инструмент в колесницу и тут же вернусь.

– Тебе приготовят ложе.- Поколебавшись, наследник добавил: – Я сделаю что-нибудь для твоих людей, Сен-Жермен. Со временем. Мне, как префекту преторианской гвардии, подвластно многое, однако следует соблюдать приличия, чтобы не вызывать нареканий со стороны отца. Дай мне несколько месяцев, и все будет в порядке.

– Несколько месяцев уже миновали,- откликнулся Сен-Жермен.

– Знаю.- Тит нахмурился, теребя складки тоги.- Но дело сложное и сопряжено с определенными трудностями…- Он осекся, сердясь на то, что его вынуждают оправдываться, и подвел под разговором черту: – Как только на мой стол ляжет первый отчет дознавателей, я повелю прекратить следствие, и ты сможешь подать прошение об освобождении этих рабов.

– Буду весьма признателен,- сухо произнес Сен-Жермен, думая о Кошроде. Бедному персу приходится сейчас нелегко. Правда, его поместили в одну камеру с Тиштри, и та уж наверняка не отказывает ему в минимальной поддержке, а может быть, даже делит с ним ложе… Сен-Жермен вздрогнул, нахмурился и отогнал эту ни к чему не ведущую мысль. Он сделал жест, походящий на сдержанный полупоклон, и быстро пошел к выходу из банкетного зала.

Аумтехотеп ожидал в колеснице.

– Ну, что тут творится? – спросил Сен-Жермен, передавая ему арфу.

– С императором ужинают десять патрициев, но все это люди пустые и не имеющие влияния. Тех, кто у Тита, ты видел сам. Недавно во дворец вошли шесть преторианцев, но в этом нет ничего необычного.- Раб помолчал, и в его бесстрастных глазах промелькнула легкая тень.- Домициан совещается с Юстом.

Сен-Жермен вскинул брови.

– Где?

– Не знаю. Я попытался выведать это у одного из поварят, но тот нагрубил мне.- Он пристегнул арфу к бортику колесницы ремнями.- Тит и Домициан недолюбливают друг друга. Юст, мне кажется, раздувает эту вражду.

– Похоже на то,- кивнул Сен-Жермен.- Но… зачем? Какая ему от этого выгода? Он не родственник Флавиям и в наследники не проходит. Чего добивается Юст? – Вопрос был риторическим и ответа не требовал.

– Господин говорил с Титом? – помолчав, спросил египтянин.

– Говорил, но есть ли в том толк? – Сен-Жермен вздохнул.- Тит горазд на обещания, и не скор на их исполнение…

Аумтехотеп промолчал и тут.

– Если бы следствие двигалось побыстрее, но оно идет ни шатко ни валко.- Сен-Жермен облокотился на поручень колесницы и устремил взгляд в зимнее небо.- К утру будет дождь.

– Господин намеревается посетить тюрьму? – спросил египтянин.

– Пожалуй. Это сопряжено с риском, но ничего не поделаешь. Риск существует и так.

– Не лучше ли пойти туда мне?

Вопрос повис в воздухе, вызвав затяжное молчание.

– Я понимаю, чем это грозит,- сказал Аумтехотеп.- Если они арестуют меня, дело совсем осложнится. Но господин, сообщающийся с преступниками, неминуемо навлечет подозрения на себя.

Египтянин умолк. Сен-Жермен надолго задумался.

– Ты прав,- с усилием произнес он.