Изменить размер шрифта - +
И вполне вероятно, что скоро люди узнают о нас. Два века мы жили, как единый организм. Вскоре этот организм распадется на части, живущие по единым законам, но отдельные части.

— И что?

— Стабильности я тебе обещать не могу. Как и вечной жизни. Нам предстоит драться за место под солнцем!

— Под чем?

— Так называется светило в нашем мире.

— Ясно. Но я и не ждал спокойной жизни. Мне просто страшно умирать и оставлять свою семью. Я хочу присмотреть за ними.

— Боюсь, этого мы позволить не можем. Для всех ты умрешь. Так что, только тайные встречи и общая информация, доступная для наших солдат.

— Ты все время говоришь «мы»…

— У нас немного непривычная для тебя система управления.

— Но ты самый главный?

— Нет, — честно признался Александр, — Я один из главных. А самым главным я стану только через сто лет.

— Это как так?

— Вырастешь, Арнольд, узнаешь, — пообещал вампир и, что-то решив для себя, добавил, — А теперь, прощайся с родными.

 

Люди, собравшиеся в комнате, были хмурыми и сосредоточенными. Известия с юга стали полной неожиданностью для всех. Не раз думавшие об убийстве принцев, иногда обсуждавшие его и даже мечтавшие о нем, внезапно оказались перед фактом того, что их намерения осуществились. И все это без участия присутствующих и без согласования с их планами. И теперь надо было срочно решать, что делать дальше.

Главная беда собравшихся была в том, что заговор не успел созреть и обрести законченную форму. Недовольство политикой короля было у очень многих его вассалов, но мало кто из них был готов идти на крайние меры. События на севере укрепили решимость будущих заговорщиков, но совсем не помогли им составить конкретные планы и шаги. Одним словом, заговор существовал только на словах. Никто ничего не предпринимал.

Граф Нури, идейный вдохновитель самой мысли о необходимости насильственной смены правящего монарха, был растерян и подавлен. Многие годы он собирал вокруг себя людей, недовольных королем, привечал их, становился им другом, делал их своими соратниками. Тихо, медленно, осторожно. Так, что Каменная палата и королевские менталисты, даже заподозри они неладное, не могли бы придраться к участникам дружеских посиделок с графом. Потому что придираться было не к чему! Разговоры в кабинетах о том, что король зазнался и забывает традиции, это не преступление. Разговоры о том, что в будущем кто-то поддержит графа в его притязаниях на власть, еще более безобидны. И как результат такой крайней осторожности, в самый подходящий момент ничего не было готово. И что делать — решительно не понятно.

— Что у нас с гвардейскими полками? — тихо спросил граф Мутал, сосед и правая рука Нури.

— Все офицеры в курсе ультиматума Блада и того, как король повел себя перед этим магом. Настроены решительно. Подчиняться такому королю желания у них нет, — заявил граф Додр.

— Армия?

— Пока не понятно, но общие настроения примерно как и в гвардии. Плюс много недовольных арестами генералов.

— А Каменная палата?

— Граф Верон занимает стойкую просеверную позицию. Можно смело утверждать, что он человек Блада, и если не произойдет ничего экстраординарного, останется верен ему. Люди графа в Каменной палате верны только своему начальнику и королю.

— Про нового Верховного мага я молчу, — сам себе сказал Мутал.

— А зря. При правильном подходе он…

— У нас нет на это времени, — оборвал маршала Нури, — Нам надо действовать быстро. Или забыть о наших планах навсегда!

— Значит надо убить короля в ближайшие дни…, - граф Мутал зажмурил глаза и и постучал себя по лбу кулаком, — А мы не готовы.

Быстрый переход