На девушку почти не обращали внимания сидевшие за высоким столом гости, среди которых были капитаны Дрибека, наиболее влиятельные из дворян со своими женщинами и высокомерно-прекрасная леди по имени Гервейн — Верховная жрица богини Шенан. Разговор велся на наречии Южных Земель, которым пользовались темноволосые аборигены, осевшие здесь еще до возникновения Воллендана. Терес понимала его достаточно, чтобы уловить суть, но следить за темой беседы было для нее мучительно. Несколько попыток Дрибека вовлечь ее в разговор — он бегло говорил на воллендане — встретили ее холодный отпор. Поэтому победители позволили ей сохранять достойное молчание, ограничиваясь любопытными взглядами. Вероятно, они считали девушку одним из боевых трофеев, выставленных на пиру для всеобщего обозрения.

Одна пара глаз уставилась на нее с открытой враждебностью. Ристокон, старый враг Малхиона, убийца ее родни, предатель. Еще девчонкой она запомнила его улыбающуюся физиономию. Рубленая рана через левую щеку оставила глубокий шрам, изуродовав рот и скривив его губы в постоянной невеселой ухмылке. Он был тщеславным юнцом с девичьи-симпатичным лицом и высоким, грациозным, как у пантеры, телом, но теперь его улыбка была уродливой. После подавления заговора прошел слух, что он бежал из Южных Земель и уплыл туда, где его не мог настичь гнев Малхиоиа. По-видимому, Дрибек отыскал его в одном из пользующихся дурной славой портов северных побережий. Что еще можно сказать об ухищрениях Селонари, если его правитель снисходит до того, чтобы нанимать на службу подобное отребье?

По мере продолжения пира злобный взор Ристокона все чаще задерживался на девушке. Несколько раз он поддразнивал ее, но она предпочла не слышать его оскорбительных слов. То и дело он тихо заговаривал с компаньонами, его речь вызывала грубый смех и привлекала к ней оценивающие взгляды. Терес нарочито игнорировала их, настороженно пытаясь ловить его слова.

— Терес! — громко крикнул он после очередного взрыва смеха. — Я уже много лет слышу легенды о дикарке Терес, клыкастом отродье Волка. Когда я видел тебя последний раз, ты была тощим щенком, обожающим трепать мальчишек-пажей и ползающим вокруг столов по праздникам, подобно псу, в поисках объедков. Теперь я вижу тебя опять, но меня обуревают сомнения. Посуди сама: лицо у тебя смазливое под стать сержанту, телосложение позволяет командовать ротой, да и вообще, никто сроду не видел тебя в чем-то хоть отдаленно напоминающем женское платье. Поэтому я озадачен, но надеюсь, ты скажешь мне, кто ты — девушка, не ведающая своего пола, или безбородый урод-парень?

Терес ответила ему взглядом в упор и презрительно поджала губы. Она откровенно передразнивала Ристокона. Голоса за столом постепенно затихли.

Ристокон вспыхнул, его шрам побелел.

— Я хотел бы услышать ответ, Терес, — произнес он, пытаясь казаться вежливым. — Ты знаешь, что между нашими родами существует кровная вражда, и, если ты мужчина, честь требует, чтобы мы скрестили мечи. Но если ты действительно девушка, то я предпочту взять тебя в свои покои и поступить с тобой, как с любой захваченной в плен женщиной.

Пальцы Терес стиснули чашу с вином.

— Я и не подозревала, что ты столь разборчив, Ристокон, — отвечала она громко. — Всем известно, что ты привык убивать женщин и детей. К тому же твой сомнительный кодекс чести позволяет тебе укладывать в постель кого угодно.

За столом воцарилось молчание. Смех за другими столами, казалось, отдалился на многие мили. Кривая улыбка Ристокона застыла на напряженном лице пугающей гримасой. Он медленно поднялся на ноги, тяжело опираясь обеими руками о край стола.

— Отведите эту уродливую стерву в мои покои! — задыхаясь, выдавил он.