Вот к центральному входу подъехала серая «Волга» и остановилась у троллейбусной остановки. Из машины вышел мужчина и направился через дорогу к воротам. В машине остались еще двое.

Вдруг Метелкин ахнул:

— Черт! Это же Золотухин, сукин сын! До сих пор мне бабки за слайды не выплатил. Ну, засранец…

Он схватился за дверную ручку, но вовремя опомнился. Сопровождающие Золотухина также вышли из машины и, не торопясь, направились в сторону парка. Тут же появилась еще одна «Волга», пристроилась к той, из которой вышел Золотухин, припарковалась к ней в хвост и застыла. Еще двое. Эти сидели в машине и не дергались.

У Метелкина пересохло в горле. Чутье ему подсказывало, что тут готовят фейерверк. Все бы ничего, но как бы его не засветили — слишком мало машин стоит у обочины. Риск — дело благородное, но жизнь за деньги не купишь.

Тут подъехала еще одна машина и встала за ним, едва не стукнув его развалюху по багажнику.

— Вот скотина! Только этого не хватало!

Метелкин оглянулся. Из-за руля вышла высокая длинноногая блондинка и гордой походкой направилась к центральному входу.

— Боже, так это же Кума! Днем, и на ногах! Неужто конец света на носу?!

Метелкин знал всех валютных проституток или почти всех. Когда требовалось нарыть компромат на какого-нибудь дуралея с верхних этажей власти, Женечка подкладывал к ним в постель «ночных бабочек» и делал фотографии с помощью «окошек», «замочных скважин» и прочих уловок. Это и позволяло ему иметь свободные деньги в кармане. Но сейчас он об этом не думал. Кума приехала в парк средь бела дня, да еще на задрипанной «девятке» и в дешевом плаще. Сплошные чудеса!

Он упер объектив в рулевое колесо и следил за Кумой.

Первый кадр он сделал, когда Кума подсела к Золотухину на скамейку.

Захлопали дверцы машин, и Метелкин вздрогнул.

— Началось!

Из «Газели» вышли четверо мужиков, держа под руки Арсена. Сердце у Метелкина ушло в пятки. Арсена повели к западному входу. Следом открылись задние створки фургона «Продукты». Четверо амбалов повели Степу Бездомного к восточным воротам.

— Мать честная! Очная ставка на природе!

Он вспомнил про фотоаппарат и прильнул глазом к видоискателю.

Когда к Золотухину подсела красотка с пышными формами, он догадался, что Люба прислала курьера. Все правильно, он в ней не ошибся. Не такая дура жена Литовченко, недаром она такого доку держит в руках. Лерка у своей бабы по проволоке ходит под хлопки кнута.

— Ну что, будем знакомы, — сказала блондинка.

— Нет времени на мелочи, — процедил он сквозь зубы.

— Господи, какой вы нетерпеливый! — Она улыбнулась.

— Когда за тобой следят со всех сторон, то надо принимать разумные и быстрые решения.

— Ловкач. Так вы знаете о слежке?

— Ближе к делу.

— Идемте в мою машину.

— Если она там, то мы все испортим.

Блондинка открыла рот.

— Послушайте, вы меня поражаете. Вы в сотню раз умнее своей жены.

— К сожалению, так. Таких, как Любанька у Валерки, не каждый день встретишь. Но ей надо уносить ноги. Вас отпустят, как только поймут, что вы не она, — вряд ли они видели ее в лицо.

Блондинка выпучила глаза.

— У вас с головой все в порядке?

Золотухин уже не думал о ней. Он видел то, на что любой посторонний взгляд не обратит внимания. Прямо к ним направлялись три группы. С запада шел Арсен с тремя охранниками, с востока — Бездомный с четырьмя головорезами, а с центрального входа приближалась группа оперативников.

— Эй, красавчик, что вы молчите? Язык проглотили?

Проглотить язык Золотухин не мог, но дар речи потерял моментально.