— А с снайперами в полку как?

— Немцы пошаливают. Днем из окопа и носу не высунешь. Коль не подстрелят, минами закидают.

— Извини, Минеич, но я про наших.

— Так ты и снайпер еще?

— Могу в него, — подтвердил Володин. — Снайперская рота, или там взвод есть в полку? Или по ротам все?

Собеседник задумался.

— У стрелкачей есть снайпера. Товарищ политрук доводит про них на политинформациях. Рассказывает, стреляют немчуру.

«Понятно!»

— А ты, Денис Александрыч, откуда к нам?

—С флота, Александр Минеич, с него списали, родимого. В пехоте больше пользы принесу.

— А-а-а!!!

Словоохотливый пожилой колхозник, кроме переправы и утыканного складами да укрытиями личного состава берега в полку мало что видел, но касательно общей и бытовой информации оказался просто кладезем.

Володин угадал, его прибило течением на Невский Пятачок, где в его истории в одном квадратном метре песка можно было найти триста пуль, одиннадцать килограммов осколков и, по крайне мере, одного покойника.

Но не факт, что тот же самый Пятачок. Про щели, перекрытые замерзшими телами, Минеич, например, ничего не рассказать не смог. Напротив, дядька был абсолютно уверен, что на плацдарме суточные потери невелики. В не самые плохие сутки через ПМП проходило около десятка раненых. А так как занимал его один только 330-й стрелковый полк 86-й стрелковой дивизии, сказанному стоило бы поверить. Хотя бы потому, что в блиндаже «пересылке» до Володина никого не было.

После мысли об этом Володин чуть было не перекрестился. Упомянутые собеседником номера ни о чем ему не говорили, тишина на плацдарме вступала в полное противоречие слышанному и прочитанному. В общем, вероятность нахождения в параллельном мире была очень высока.

Хорош бы он был, требуя отправки в Москву для встречи с хозяином лампы с зеленым абажуром!

Предварительное решение прикинуться ветошью получило наглядное подтверждение. Дело осталось только за полной легализацией. В этом плане Володинская копилка всяческих мелочей в ходе неспешной беседы пополнялась ударными темпами.

На данном этапе собеседникам помешали.

Вошедшая в блиндаж личность возрастом подходила к тридцатнику, была чисто выбрита и носила на малиновых петлицах шинели по два набора из трех треугольников по поперечным просветам, дополненных пехотными эмблемами из скрещенных винтовок и непонятно что означающими латунными угольниками в верхних углах. Образ фронтового модника удачно дополнялся офицерским ремнем с двузубой пряжкой и одинарным плечевым ремнем.

—Петров! Вот ты где спрятался, старый пёс!

— Товарищ военврач по ночи приказал истопить блиндаж, товарищ старший сержант! — поторопился оправдаться подскочивший хитрозадый колхозник.

—Я знаю! — обрезал его пижон. — Пошли, филон!

Володин постарался сохранить незаметность. Не сработало.

— Так ты этот герой-пловец краснофлотец Володин?

—Я.

—Что у тебя?

—Начмед говорит про бронхит и опасается воспаления легких! — не моргнув глазом соврал больной.

—Да? — удивился старший сержант.

—Спросите.

—Ну ладно. Я ведь спрошу!

Володин промолчал, пожелать данной цепной собаке в этом деле успехов было бы тактически неграмотно.

Оба вышли.

«Пронесло!» Таскать по берегу какое-нибудь говно Володин не рвался. Старенький он уже был для этого. «Нормальный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Нормальный солдат хочет не служить, а спать. Поэтому его надо принуждать к службе» — или что-то типа того, также высеченного в граните. Не сумел этот матерый кусок его принудить, так что пусть винит самого себя.