– Кажется, жив, – буркнул Рублев.

"Минут через пять отойдет. А вот если бы я ударил его со всей силы, его пришлось бы везти на кладбище и хоронить по их японским обычаям, – Комбат этого не сказал, а подумал. И еще подумал:

– Интересно, а японцы в гробах хоронят или как мусульмане? Кстати, надо будет у них спросить. Или у этого, когда оклемается, по-русски-то он говорит неплохо".

Рублев подошел к столу, взял сигарету, закурил. А два японца стояли на коленях над своим поверженным товарищем.

Зато бойцы спецназа смотрели теперь на своего нового инструктора другими глазами. В них были уважение и покорность, готовность повиноваться. Ведь никому из них не хотелось получить подобный урок и потом без чувств валяться на траве.

Комбат выпустил струйку дыма и сказал:

– А что это вы все притихли, как на похоронах?

Чиновник из Совета безопасности смотрел на Рублева с ужасом и восхищением.

– Зачем, майор? Надо было поддаться.

– Поддаться? – пробурчал Рублев.

– Ну, да, они же платят деньги.

– Вот ты и поддавайся. Мне это не с руки, мне за это не платят. Хотел он подраться, вот и подрались.

Рублев подошел, наклонился, поднял японцу левое веко.

– Сейчас очнется, – сказал он, несколько раз шлепнул японца по лицу.

Глаза у того открылись, но он явно не соображал, что с ним произошло. Смотрел в голубое небо, по которому плыли белые облака, похожие на пушечные разрывы, на силуэт своего недавнего соперника, и его губы что-то шептали на непонятном для Комбата языке.

– Вставай, вставай, – Рублев протянул руку и легко поднял своего соперника, поставив его на ноги. Затем обнял, похлопал по плечам. – Ты уж извини меня, приятель, сам напросился.

Японец заговорил быстро-быстро и только потом понял, что никто его слов не понимает. А он говорил, что подобного соперника у него никогда не было.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Борис Рублев, – пошли лучше по стаканчику пропустим.

Не водки, конечно, а сочку попьем или чаю.

– Сакэ? – воскликнул японец, не до конца поняв Комбата. – Я не пью алкоголя.

– Да не водку, япона твою мать, соку попьешь, легче станет. А лучше чайку круто заваренного, чтобы мозги прояснились.

– Чай, чай, да, да, – закивал японец, прикладывая руку к ушибленному затылку. Он явно пытался восстановить в памяти ход поединка, пытался выяснить, как удалось этому неповоротливому с виду мужчине нанести ему такой быстрый удар, а самое главное, точный и неожиданный. О существовании подобного удара он даже не знал и никогда не сталкивался с такой техникой боя.

«Надо будет расспросить, надо будет взять на вооружение этот прием. Как это русский смог провернуть такой трюк с ним, с одним из лучших в своем деле мастером?»

Все были настолько возбуждены происшедшим, что даже не заметили, как подъехал полковник Брагин. Он возник словно из-под земли и только когда Комбат обернулся, то увидел командирский «уазик» с распахнутой дверкой, как всегда останавливающийся не на асфальте, а на траве. Самое странное, начальник полигона оказался в курсе всего происшедшего, кто-то уже доложил ему по рации, у «Небось, и вызвали сюда», – подумал Рублев.

Брагин крепко пожал руку Борису Ивановичу и похвалил его:

– Сразу понял, мужик ты что надо!

– Да будет вам! Мне бы с вами переговорить следовало, полковник.

– Пошли в машину.

Оказавшись в командирском «уазике», Рублев покосился на шофера.