Она не слышала, как я вошел – спала, свернувшись калачиком, и одеяло прикрывало ее лишь наполовину. Одежда была свалена в кучу возле кровати.

Я присел на краешек и осторожно провел пальцем сверху вниз по ее атласной спинке, потом погладил по затылку, где были такие пушистые волосы. Она беспокойно задвигалась и повернулась ко мне лицом.

– Ани! Она зачмокала губками, и я ущипнул ее за попку.

– Эй, крошка, проснись!

Она, как ребенок, поджала ноги. Я ухмыльнулся и шлепнул ее еще раз.

– Вставай!

Теперь она проснулась окончательно, но пока не узнала меня, в ее глазах не было ничего, кроме профессиональной ненависти.

– К черту! – воскликнула она.

– Прости, котенок, но вынужден тебя разбудить. Я нашел Еву и мне нужна ты.

Ани встала с кровати и, с полным равнодушием к прелестной наготе своего тела, принялась натягивать одежду. Пока она одевалась, я подошел к окну и посмотрел вниз. Город был освещен только фонарями, которые отбрасывали тени. Тени путались, и казалось, что именно там тебя поджидает убийца: ждет свою жертву, как ненасытный паук.

– Что случилось?

– Все в порядке, она в женском отеле. У нее с собой темный парик, записана под чужим именем. Под ее приметы там подходят трое: Робертс – 511, Хопкинс – 300 и Грасе – 434. Она на наружном наблюдении и мне послали вслед две пули. Я поджег ящик с мусором и вызвал пожарных. На некоторое время улицу перекроют, никто не пройдет, особенно мужчины, а ты должна быть там.

Она коротко кивнула.

– Запишись как провинциалка, и постарайся попасть к этим трем дамам. Ты ее узнаешь, если увидишь.

– Ты уверен, что за ней следила не женщина?

– Уверен. Я тебя немного прикрою с тыла, и если удастся изобрести какой-нибудь предлог, тоже проникну внутрь отеля.

Ани кончила одеваться, но за эти несколько минут она что-то сделала со своими волосами и лицом и походила теперь на завсегдатая женских отелей. Она переменила жакет, надвинула на лоб шляпку – не было больше ни красоты, ни очарования! Передо мной опять стояла серая мышка.

– Тебе бы в актрисы, – восхитился я.

– Я ею и была.

– А как тебя занесло в нашу маленькую игру? Она улыбнулась и потрепала меня по щеке.

– Долгая история, Тайгер. Когда-нибудь я с удовольствием тебе ее расскажу.

– А я с удовольствием выслушаю. Улыбка медленно сползла с ее личика.

– Особые указания?

– Постарайся ничем не выдать себя. Помни, я близко. Постарайся вывести ее оттуда и не подцепить хвост. Там должно быть несколько выходов.

– Знаю.

– Постарайся что-нибудь пронюхать.

Я написал адрес одного отеля. Он находился далеко не в самом фешенебельном квартале, но его хозяин обожал банкноты Мартина Грэди. Указав пароль, я добавил:

– Он знает, что это. Просто отдай ему записку.

Она засунула бумажку в бюстгальтер между своих роскошных грудей и сказала:

– Выйдешь за мной через пять минут.

– Годится.

Внизу в холле я взял газету и пробежал ее, чтобы убить время. На второй странице была небольшая заметка, извещающая, что Габин Мартел находится в Центральной больнице Нью-Йорка с легкой язвой желудка под неусыпным наблюдением врачей. Я внимательно перечитал заметку, но ничего в ней не обнаружил, кроме общих мест, которые всегда выдают опытную руку военной цензуры.

Держа Мартела в госпитале, они имеют великолепный повод для наблюдения за всеми, кто будет пытаться с ним связаться. Или тут скрывается что-то другое?

Я достал монету, нашел телефон Томаса Уотфорда и набрал номер. Когда у меня набралось в голосе достаточно злобы, Уотфорд взял трубку.