– Пустяки. Давай-ка лучше вернемся в дом и продолжим нашу трапезу, – предложил полковник, – после прогулки у меня снова разыгрался зверский аппетит.

– Насколько я помню, ты всегда любил плотно поесть, – улыбнулся Илларион.

Приятели повернулись и, слегка ускорив шаг, направились в сторону «казармы». До позднего вечера проговорили Забродов с Судником, вспоминая прошлое, общих знакомых. Илларион устроил полковника на ночлег, как гостя, на диване, а сам прихватил теплое шерстяное одеяло и отправился спать в «лендровер».

Ровно в четыре утра в мозгу Забродова словно сработал таймер. Он проснулся и пошел в дом будить полковника. Первым уехал Судник, а через двадцать минут по лесной дороге покатил «лендровер» Забродова. В восемь утра начиналась новая рабочая неделя.

Через два дня, в среду вечером, Илларион после работы попетлял по окраине Москвы и, убедившись, что «хвоста» нет, свернул на дорогу, ведущую за город.

На двадцатом километре шоссе, съехав на обочину, остановился серый «лексус». Из него вылез Судник и отошел в темноту к кустам. Он справил малую нужду и, быстро присев, оставил возле валуна какой-то сверток. Снова сев в машину, он развернулся и помчался в сторону Москвы. Ровно через десять минут там же, где стоял «лексус», остановился старенький «лендровер» Забродова. Илларион отошел к кустам, нагнулся, словно для того, чтобы завязать шнурок на ботинке, подобрал оставленный там Судником сверток и сунул его под куртку. Все это Забродов проделал с быстротой фокусника, будто всю жизнь тренировался.

Илларион проехал несколько километров по шоссе вперед, затем развернулся и направился в сторону столицы.

Вернувшись в съемную квартиру, Забродов надел наушники, соединенные проводами с небольшой коробкой суперчувствительного прибора, взял штатив, на котором крепился небольшой микрофон, и стал проверять сантиметр за сантиметром всю квартиру, проводя микрофоном по стенам, плинтусам… Спустя полчаса микрофон вдруг издал серию протяжных тонких звуков. Отодвинув в сторону картину, Забродов обнаружил маленькое подслушивающее устройство – «жучок». В других двух комнатах тоже были найдены «жучки». Обследовав все, Илларион опустился в кресло. «“Жучков” трогать не следует, чтобы тот, кто их устанавливал, считал, что я ни о чем не догадываюсь, – подумал он. – Опасения подтвердились. Нужно проверить и основную квартиру».

На следующий день он приехал в старый район Москвы. Процедура с прибором для поиска «жучков» повторилась. И снова Илларион обнаружил «жучков». «Капканы расставлены, – выходя из подъезда и направляясь к машине, подумал Забродов. – Идет серьезная игра».

Илларион ехал по вечерним московским улицам и анализировал сложившуюся ситуацию: «Не все так просто в АСБ. Кто друг, а кто враг, попробуй разберись». Забродов вспомнил сказанные накануне трагедии слова Фемидина о том, что в АСБ некто сливает информацию посторонним. Перед Илларионом встало три вопроса, опасных как трезубец: «кто?», «кому?» и «зачем?». Сложная головоломка и, похоже, смертельно опасная.

Глава 4

За столом в конференц-зале сидела небольшая группа людей. Свет падал таким образом, что любой посторонний, войди он сейчас сюда, не разобрал бы черты их лиц, скрывавшихся в полумраке. Это было тайное общество могущественных людей, объединенных общей целью.

– Итак, господа, все вы получили сообщение от нашего человека, – сказал один из них. – Как видите, ситуация непростая.

– Да уж, радоваться нечему, – хрипловато откликнулся сидевший справа от «председателя» секретной встречи, – дерьмовые дела.