Из мебели в камере были армейская койка у стены и табурет, на котором возвышался помятый эмалированный таз. В одном из углов стояло большое оцинкованное ведро без крышки, служившее для отправления естественных потребностей и наполнявшее камеру характерным запахом.

Бородатый де Мариньи в желтой шелковой рубашке и темных брюках без ремня стоял у стены как высокий печальный дьявол. Очевидно, он был слишком большим для того, чтобы поместиться на складной койке, на которую он сейчас указывал.

— Прошу садиться, джентльмены, — сказал он. Странно было слышать его изысканный французский акцент в таком месте. — Я предпочитаю стоять.

— Как они обращаются с вами, Фред? — спросил Хиггс.

— Нормально. Капитан Миллер — честный человек. А это кто? — спросил он, указывая на меня. — Я где-то видел вас. Точно, я видел вас в «Вестбурне». Вы — полицейский!

— Нет, — сказал Хиггс, махнув рукой. — Это — Натан Геллер, Фредди. Он — тот американский детектив, которого наняла ваша жена.

Теперь граф улыбнулся, но в уголках его широких чувственных губ затаилось что-то недоброе.

— Как же, вы — тот, кто дал на меня показания. О том, что я был у «Вестбурна» в ночь убийства.

— Вообще-то, я оказал вам услугу.

— Да? Может, объясните, какую?

Я пожал плечами.

— Я подтвердил вашу историю. Те жены пилотов ВВС могли потом сдать вас.

Он задумался над этим, и его улыбка стала почти искренней.

— Я об этом не думал. А вы думали, Годфри? Хиггс сказал «да».

— Садитесь, садитесь, — вдруг засуетился де Мариньи, превращаясь в заботливого хозяина.

Мы с Хиггсом сели на его койку.

— У вас есть сигареты, Годфри? Мои закончились.

Хиггс дал ему сигарету и поднес серебряную инкрустированную зажигалку. Де Мариньи жадно затянулся и с облегчением потряс головой.

— Принесите мне сигарет, Годфри. Можно даже американских.

— Хорошо, Фредди, — сказал адвокат. — Я подумал, вам и мистеру Геллеру стоит встретиться. Он будет важным членом нашей команды защиты.

— Он выслеживал меня из кустов, — с самодовольной улыбкой сказал де Мариньи. — А теперь будет работать на меня — искать улики, искать настоящего убийцу. Ничего себе поворотик.

— Если позволите, граф, — сказал я. — Я нахожу весьма интересным, что вы так невозмутимо относитесь ко всему этому.

Он снял таз с водой с табурета и сел. Он был похож на длинноногого, неуклюжего фермера, от которого отвернулась удача. Слегка нахмурившись, он сказал:

— Прежде всего, мистер Геллер, — можно, я буду звать вас Натан?

Нат.

— Нат! Прежде всего, не называйте меня графом, Нат. Я никогда не пользовался этим титулом, и я постоянно прошу местную прессу не обращаться ко мне так. Но все мои жены настаивали на таком обращении.

— Какая же женщина откажется, чтобы ее называли графиней, — сказал я.

— Вы очень понятливы, Нат. Так вот, я так спокоен потому, что я невиновен. Я не совершал этого преступления и, надеюсь, вам не составит труда доказать этом.

— Вот это вряд ли — здесь все подтасовано против вас... и нас, — покачал головой Хиггс. — Хэллинан и, возможно, сам герцог используют все свои связи...

— Мошенники, — с чувством произнес де Мариньи. Он затянулся и улыбнулся мне.

— Вы щуритесь?

— Здесь чертовски яркий свет.

— В этом тоже есть своя польза: удобно следить за крысами, тараканами и пауками.