— Ну, не знаю, — сказал я, но все-таки решил предоставить руль Гарднеру, а самому следить на этот раз за временем. Но вначале нам надо было добраться до места старта нашего эксперимента, — дома де Мариньи на Виктория-стрит. Штурманом был я, указывая Гарднеру дорогу.

На стоянке перед отелем мы увидели «Линкольн».

— Похоже, Нэнси уже дома, — прокомментировал я.

— Может, зайдем поздороваться?

— Многого хотите, — сказал я, зная, что Гарднер захочет взять у нее интервью. — Поехали, пресса.

Когда арендуемый Гарднером «Форд» свернул с Виктория-стрит на оживленную Бэй-стрит, я засек время.

— Де Мариньи вместе с женами пилотов выехал из дома около часа ночи, — сказал я. — Граф говорит, что, высадив их у «Хаббардз», он возвращался домой тем же маршрутом, через Бэй-стрит. Приехав назад, де Мариньи отогнал свою вторую машину, «Шевроле», с дорожки на газон, чтобы поставить «Линкольн» в гараж. Потом он поднялся наверх, в комнаты над гаражом, постучал и поговорил со своим другом, Джорджем де Висделу, предлагая отвезти шестнадцатилетнюю мисс Бетти Робертс, с которой у того было свидание, домой.

— Шестнадцатилетнюю?

— Да, очаровательную блондинку, круче мисс Америки.

Гарднер поглядел на меня, нахмурившись. Сейчас мы медленно ехали по Бэй-стрит вслед за лошадью, везущей повозку с неумолкающим колокольчиком.

— И кто этот де Висделу?

— Второй маврикиец... кузен де Мариньи, любимчик женщин — жиголо без видимых средств к существованию, хотя он, вроде, из богатой семьи — у них сахарная плантация или что-то в этом роде. Называет себя «маркиз» и, в отличие от нашего друга Фредди, не стесняется пользоваться своим титулом. Хиггс сказал мне, что у маркиза, графа и первой мисс де Мариньи была пресловутая «жизнь втроем» в конце концов разрушившая брак, но не дружбу между мужчинами.

— Как по-европейски, — сказал Гарднер с таким выражением лица, будто хотел выплюнуть что-то кислое.

— Так вот, потом де Мариньи спустился назад к дорожке, поднялся на крыльцо, вошел в дом и «придавил подушку».

— А его слуги все еще были в доме?

— Да, и они подтверждают его версию, — сказал я.

— Они постоянно живут в этом доме?

— Нет, они задержались тогда, убирая после вечеринки. Они ушли около двух часов ночи. А в три часа собака, принадлежащая де Мариньи, и кошка де Висделу подрались друг с другом, кошка прыгнула на кровать Фредди и разбудила его. А вскоре он услышал, как де Висделу заводит «Шевроле», чтобы отвезти свою подружку домой.

— Шестнадцатилетних блондинок обязательно нужно отвозить домой до рассвета, — иронически сказал Гарднер.

— Естественно, иначе их предки забеспокоятся. Ну вот, де Висделу вернулся через пятнадцать минут, запарковал машину на дорожке, и Фредди крикнул ему зайти и забрать свою чертову кошку.

Повозка свернула на Роусон-сквер, и мы наконец набрали скорость. Гарднер задумался.

— Каково приблизительно время смерти Оукса?

— Баркер и Мелчен говорят, между часом тридцатью и тремя тридцатью утра.

Мы оба помолчали. Значит, в час тридцать или, самое позднее, час сорок Фредди видели его слуги на Виктория-стрит и де Висделу разговаривал с ним.

Скоро впереди показались резные черные ворота «Вестбурна». Сегодня около них уже не было полицейских: по-видимому, все «ненужные» улики уже были уничтожены.

— Тринадцать минут, — сказал я.

— Умножьте это на два, — сказал Гарднер, нажимая на тормоз и останавливая машину перед воротами.