У Майкла разыгралась мигрень, которую он объяснял недосыпом, хотя, вероятно, и крепкий кофе, который он пил сегодня без счета, тоже сыграл тут свою роль.

«Ну же, садовник, иди домой. Уже почти половина шестого. Неужели тебе нечем больше заняться, кроме как косить траву в больничном парке? Иди домой. Пожалуйста».

Он попытался сосредоточиться на лежавшей перед ним анкете, которую первичным пациентам предписывалось заполнять в приемной.

«Ученая степень: доктор

Имя: Теренс

Фамилия: Гоуэл

Адрес: Глостершир, Челтнем, Ройал Корт Уок, д. 97, кв. 6

Телефон: 01973 358006

Семейное положение: вдовец

Род занятий в настоящее время: специалист по коммуникациям

Довольны ли вы своей работой?

Если нет, то чем именно она вас не устраивает?

Где вы живете (собственный дом, квартира и т. д.)?

Вы являетесь собственником жилья или арендуете его (у муниципалитета, домовладельца и т. д.)?

Кто еще живет с вами? (пожалуйста, перечислите)

В чем состоит ваша нынешняя проблема(ы), которую(ые) вы хотите разрешить?

Почему вы решили обратиться за помощью именно теперь?»

Майкл переворачивал страницы. Почти все графы, за исключением самых первых, оставались незаполненными. В своем сопроводительном письме доктор Шайам Сундаралингам упоминал, что этот Гоуэл – доктор технических наук, а не медицины.

– Мультифокальные линзы.

Майкл, чуть вздрогнув, поднял взгляд на своего нового пациента, предполагая, что ослышался.

– Что, простите?

– У вас очки с мультифокальными линзами, доктор Теннент, да?

– Да, – удивленно кивнул Майкл. И поинтересовался: – А что?

Он внимательно разглядывал своего пациента, искал признаки возбуждения или настороженности, подозрительности или растерянности, но Теренс Гоуэл, казалось, ничего подобного не проявлял.

Ни на секунду не отрывая взгляда от врача, он раскованно сидел, откинувшись на спинку дивана, расставив ноги, твердо поставив ступни на пол. Пожалуй, он слишком спокоен, недоуменно подумал Майкл. Казалось, словно бы пациент, придя в его кабинет, лишь обрел еще бо́льшую уверенность в себе. Такое порой случалось; некоторые больные уже при одном только виде врача чувствуют себя лучше.

Майкл рассматривал Гоуэла. Выше среднего роста, великолепно сложенный, очень красивый. С волосами, напомаженными гелем, в рубашке без воротника, классическом черном льняном костюме и черных замшевых туфлях от «Гуччи» он выглядел словно бы какой нибудь высококлассный компьютерщик, принарядившийся для встречи с журналистами.

На первый взгляд новый пациент казался гораздо более нормальным и уверенным в себе, чем большинство входящих в этот кабинет людей. В его низком голосе отчетливо слышался американский акцент. Бостонский, предположил Майкл, хотя специалистом в этом вопросе его было назвать трудно. Единственным небольшим несоответствием, которое бросилось врачу в глаза, был планшет для записей с прикрепленным к нему блокнотом, который Гоуэл принес с собой и положил рядом на диван. Он не походил на человека, который носит с собой планшет. И на типичного ученого он тоже не походил, хотя в Штатах теперь и появилось целое племя самонадеянных профессоров, тесным образом связанных с производством. Видимо, теперь перед Майклом как раз и сидел один из них.

– Даже не нося очки, доктор Теннен