Жанна была одержима одной-единственной страстью, полностью изменившей ее жизнь и заставившей совершать невероятные поступки. Все действия королевы Наваррской объяснялись только безграничной любовью к сыну. Именно ради сына она, женщина нечестолюбивая и очень привязанная к своему патриархальному Беарну, очертя голову ринулась в самое пекло войны. Ради сына забросила она свое вышивание и любимые книги, приняв командование над убеленными сединой генералами. Ради сына научилась она хладнокровно, стоически смотреть в лицо смерти. Ради сына, ради того, чтобы заплатить его солдатам, она уже продала большую часть своих сокровищ, а теперь расставалась с последними драгоценностями.

Еврей улыбался, Пардальян трепетал, одна Жанна оставалась невозмутимой.

Исаак Рубен разложил камни и принялся внимательно рассматривать их; судя по сдвинутым бровям и напряженному взгляду, он что-то подсчитывал в уме. Ювелир не дотрагивался до камней, не взвешивал, не разглядывал на свет, но минут пять не сводил с них глаз.

«Сейчас приступит к оценке, — подумал Пардальян. — Это займет часа три-четыре, не меньше…»

— Мадам, — внезапно произнес еврей, оторвав взор от драгоценностей. — Стоимость этих камней — сто пятьдесят тысяч экю.

— Совершенно верно, — ответила Жанна д'Альбре.

— Я дам вам сто сорок пять тысяч. Разница — это плата за мое посредничество и риск. Каким образом вы предпочли бы рассчитаться?

— Как обычно.

— Значит, я вручу вам вексель на имя моего представителя.

— Хорошо, но только не на имя человека, который ведет ваши дела в Бордо.

— Выбирайте любое место, мадам. Мои представители есть в каждом городе.

— Что вы скажете о Сенте?

— Отлично!

Исаак Рубен черкнул на пергаменте несколько строк, поставил свою подпись и печать, пробежал написанное глазами и протянул вексель Жанне д'Альбре. Королева прочитала долговое обязательство, свернула его и положила в сумочку.

Исаак Рубен поднялся и проговорил с поклоном:

— Мадам, в делах такого рода я всегда к вашим услугам.

Королева Наваррская закусила губу: проданные камни были ее последним достоянием, теперь у нее не осталось вообще ничего!..

Сдержанно попрощавшись, Жанна покинула мрачный дом и зашагала по улице в сопровождении Алисы де Люс и Пардальяна.

Пардальян последовал за ними, изумленный и потрясенный. Он не знал, кто более достоин восхищения: то ли мудрый еврей, который вот так, на глаз, безошибочно определил стоимость камней и вручил королеве огромную сумму золотом; то ли Жанна д'Альбре, без сожаления расставшаяся с бесценными сокровищами и получившая взамен всего лишь обрывок пергамента с подписью и печатью.

XV

ТРИ ПОСЛАНЦА

Жанна д'Альбре выбралась из Парижа, миновав Сен-Мартенскую заставу, которая располагалась возле Тампля. У городской стены ее ждали двое слуг с каретой. Покинув жилище Исаака Рубена, королева долго хранила молчание. Только подойдя к карете и приказав Алисе занять в ней место, она сказала Пардальяну:

— Месье, я понимаю, что вы не станете требовать от меня проявлений благодарности, но позвольте мне заверить вас: я всегда буду вспоминать о вас как об одном из немногих благородных людей, еще оставшихся на свете…

С этими словами королева Наваррская подала шевалье руку, которую тот почтительно поцеловал, согнувшись в грациозном, исполненном спокойного достоинства поклоне.