Я приближаюсь и замечаю двух оленей — маленьких, беззащитных, пятнистого окраса. Слишком маленьких, чтобы спастись от преследователей. Я наклонилась, рука двигается согласно внутреннему приказу; тело само знает, что делать. И я кричу, потому что вижу, что лежащий окровавленный труп — не олень, а мой кузен Марти…

Знакомая вибрация докатилась до бедра в момент, когда я крутанула руль: правая передняя шина моего «лендровера» соскочила с асфальта на придорожный бугор, покрытый гравием, и подняла облако пыли…

Черт! Хватит уже думать об этом, тем более за рулем. Может, пора совместить мой цикл сна с ночным временем суток, как у всех нормальных людей? Да уж — нормальных…  Если игнорировать очевидный факт.

Щекочущая вибрация повторилась. Чертов мобильник! Нужно привыкать к этой штуковине! Я вытащила телефон из кармана, оставив одну руку на руле, и приложила его к уху:

— Алло?

— Кейра?

— Привет, Марти!

Ну конечно! Надо было посмотреть на часы, прежде чем ответить. Кто еще способен позвонить в три часа дня (для меня это рано)! Кроме того, за кого я несла ответственность, кто был причиной моей неудовлетворенности и частым гостем последних кошмаров? Разумеется, мечты о смерти кузена — продукт моего заплутавшего воображения, поправшего и менее братские чувства. Даже думать об этом страшно… В конце концов, два года — ровно на двадцать четыре месяца дольше, чем можно выдержать, когда пасешь человека тремя годами старше тебя, да еще такого надоедливого. Последняя серия кошмаров заставила меня подумать об изменении своих выводов. Эти образы не годились в качестве пищи для ума психоаналитика — они заставили бы вопить любого потенциального Фрейда.

— Ты занята?

Занята, занята… Пытаюсь не слететь с катушек. Да и могло ли слово «занята» описать мое существование в эти дни?

— Да не очень, а что случилось?

Марти задумался: мой вопрос слишком напряг его мозги.

— Кейра, я извиняюсь… Знаю, ты терпеть не можешь ранние звонки, но… хм… Есть необходимость… — Затем последовал вздох и снова пауза.

Мой «броненосец» пропахал асфальт; скрежетание шин звучало особенно громко на контрасте с нашей немой беседой. Затем наступила тишина. Я слышала дыхание Мартина; он не произнес ни слова. Наконец я заговорила сама, не в силах оставлять своего четырехколесного друга украшением на середине дороги.

— Марти, чего ты хочешь? Я не смогу ничего сделать, если ты будешь молчать.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья, еле сдерживая гнев. Я чувствовала, как раздражение нарастает, — это была непроизвольная реакция. Дыши глубже, Кейра! Дыши ровнее, спокойнее. Не стоит сердиться на Марти. Он все равно никогда не поймет…

Тощее лысое существо по имени Мартин, сидящее за потертым столом из ДСП, в данный момент наверняка представляло собой эффектное зрелище — почтенный гробовщик в мешковатой тройке от «Дома мужской моды»… А я в это время (дура дурой!) ждала в своем стареньком «лендровере», когда он что-нибудь выдавит из себя. Причем для меня раздутое самомнение кузена ровным счетом ничего не значило. Однако тот факт, что я была приставлена к нему в качестве няньки, манию величия «родственничка» не ослабило.