— О большой войне, — со знанием дела объяснила Антония. — В Ираке. Но война уже закончилась, и теперь все будет хорошо.

Сьюзан смотрела на лица людей в толпе, и ее одолевали сомнения. Вот, значит, как все это закончилось. А может, наоборот, только начинается? Иракцы выглядели восторженными, но и одновременно ошарашенными. Глаза их как-то странно сверкали. Возможно, от ярости: это была ярость людей, которым даровали свободу, но не на их собственных условиях; людей, чье раскрепощение произошло слишком быстро и слишком брутально; людей, которые никогда не испытывали расположения к своим спасителям и никогда не доверяли им. Они пока не знали, что делать со своей свободой, но очень скоро их энергия обернется ненавистью к тем, кто обрушил на них это нечаянное счастье.

Глядя на мутный экран глазами, полными слез, Сьюзан отлично понимала, что эти люди чувствуют.

— Ничего нет. Штук тридцать сообщений, но все по поводу моей отставки. От нее ничего.

Пол выключил ноутбук, отсоединил мобильник от USB-порта и запер дверцы машины.

Надо было забраться сюда — на самую высокую точку полуострова, — чтобы телефон начал наконец принимать сигнал. И теперь Пол проверял почту каждые полчаса, нет ли сообщения от Сьюзан. Но она не торопилась связаться с ним.

— Может, она вообще не получила твоего письма, — предположила Мальвина.

— Попозже опять проверю. А сейчас идем гулять, раз уж мы здесь.

Это было в половине шестого, вечером в среду, 9 апреля 2003 года, — вечером столь тихим, что жужжание мухи в зарослях вереска казалось значительным событием. Пол с Мальвиной брели по склону горы на западной оконечности полуострова Ллин в Северном Уэльсе. Пол выбрал эти максимально отдаленные от Лондона края с умыслом: здесь его никто не узнает. А вдобавок его охватило — довольно неожиданно — настоятельное желание повидать места, где он в последний раз бывал ребенком, когда родители в 1970-х возили их сюда в трейлере на отдых. Полу эти вылазки нравились (точнее, он их стоически переносил). Эти места были частью его прошлого. И прошлого Мальвины тоже, как теперь выяснилось. Они выехали из Лондона в два часа ночи, прямиком из кеннингтонской квартиры, и прибыли сюда как раз вовремя, чтобы позавтракать в кафе в Пуллхели. Затем двинули дальше и спустя несколько часов сняли номер на побережье в крошечной уединенной деревушке Абердарон.

Теперь они карабкались на крутую Крейгью Гвинье, а добравшись до вершины, были вознаграждены видом на Порт-Нейгул — Врата ада. Залив, запертый меж двух мощных отрогов, тянулся миль на пять, вырастая из береговой линии зубом вампира. На этот залив смотрел когда-то, более четверти века назад, Бенжамен. А Пол с Мальвиной, начав спускаться по каменистым скалам, сами того не ведая, шагали по той же козьей тропе, по которой в столь же тихий безветренный день летом 1978 года шли Бенжамен и Сисили. Как и его брат тогда, Пол взял свою спутницу за руку, помогая спускаться по крутому склону средь колючего утесника. На полпути они наткнулись на широкую утоптанную дорожку, вившуюся вдоль мыса. Ступив на нее, они зашагали в направлении Порт-Нейгула. Там, где дорожка сворачивала вглубь, из зарослей папоротника торчал плоский камень — отличное место для отдыха. Пол расстелил пальто на холодном камне. Места хватило на двоих; правда, сидеть им пришлось, тесно прижавшись друг другу.

Оба молчали. Среди природы столь неописуемой красоты в разговорах нет необходимости.