— В чем дело? — спросила она.

— Я бы хотел войти в контакт с вашей исследовательской базой, — сказал он, — но разве можно что-либо отыскать под этим чертовым гороховым супом?

— Они могут и не ответить на ваши позывные.

— Мне кажется, что они все-таки могут ответить; наиболее вероятно — да, если я так направляю передачу, что они сразу поймут, что я их обнаружил. Корабль, который сближается с нами, хранит гробовое молчание, и — хорошо: если на базе работают ваши старые друзья, то они должны будут ответить вам.

Она поколебалась.

— Хорошо, я верю вам, Доминик Флэндри. База расположена в Порту Фредериксен, — короткая бесцветная улыбка, — один из моих предков основал ее — она расположена на западной оконечности Барки, как мы называем самый большой континент. Северная широта 34° 5’ 18''. Я предполагаю, что вы сможете связаться с базой отсюда при помощи бортового радара.

— Термические, магнитные и тому подобные излучения. Благодарю. Будьте, пожалуйста, рядом, чтобы поговорить с ними — приблизительно через полчаса или через час.

Ее взгляд был мрачен.

— Я расскажу им правду.

— Это пойдет, поскольку мы вместе будем думать о том, как сделать лучше нам всем и как наиболее дешево отделаться от наших неприятностей.

Флэндри выключил связь, но впечатление было такое, как будто бы ее лицо все еще светилось на экране. Он повернулся к ровианину.

— Мы займем орбиту, соответствующую периоду обращения вокруг планеты приблизительно 100 минут до тех пор, пока мы достоверно не обнаружим базу, после чего перейдем на синхронную орбиту повыше.

Даже сквозь скафандр чувствовалось внутреннее напряжение ровианина, которое проявилось в легком похлестывании его одетого в броню хвоста.

— Сэр, это означает, что корабль повстанцев запросто отыщет нас за пределами их плотной атмосферы.

— И все-таки нам было бы на пользу находиться как можно выше над планетой, там, где ее поле ослаблено. Ведь вы же последний раз сообщили мне, что вражеский корабль приближается слишком быстро для того, чтобы пройти по траектории, более пологой, чем гиперболическая?

— Да, сэр, если только он не затормозит быстрее, гораздо быстрее, чем мы.

— Капитан этого корабля очень подозрителен. Он спешит превзойти нас, пока мы не бросили в него пару зарядов. И это естественно. 9 бы тоже нервничал, повстречав какой-нибудь вражеский эсминец, в особенности, если бы я командовал переделанным грузовым судном или еще чем-нибудь в этом духе. Когда он увидит, что мы имеем мирные намерения, он займет стационарную орбиту — к тому времени, если нам повезет, мы будем на дополнительном удалении на десять или пятнадцать тысяч километров и будем спокойно беседовать с учеными мужами.

— Да, сэр. С позволения капитана, я прикажу включить экранирующие поля на максимальную мощность?

— Только после того, как мы обнаружим Порт Фредериксен. До этого они подавят работу измерительных приборов. Но всем остальным, кроме команды локаторщиков, полная боевая готовность, безусловно. «Прав ли я? Если я не прав…» — Ощущение одиночества командира охватило Флэндри. Он попытался отогнать это чувство прочь, сосредоточившись на маневре сближения.

А пока «Асинёв» свободно падал по круговой орбите около Дидо. Исчезновение звуков и вибрации было похоже на внезапную глухоту. Планета наполняла экраны обзора, ослепляюще яркая на дневной стороне, темная там, где корабль пересек границу дня и ночи, за исключением той области, где заря создавала мерцание атмосферы, а молнии ткали световые паутины.