Андре и Фрике несколько секунд отчаянно пытались стряхнуть с себя живые гроздья тел, но безуспешно.

Раздался громкий победный клич, и двоих белых со связанными руками и ногами бросили на земляной пол хижины.

Несчастный доктор, полный сочувствия к молодым людям, то и дело громко разражался замысловатыми провансальскими ругательствами.

Фрике наслаждался, как знаток жаргона. Андре хранил презрительное молчание.

Через какое-то время, как ни в чем не бывало, вновь подали варево.

Под звуки музыки туземцы внесли три деревянные подставки, каждая высотой более двух метров, на которых стояли три кувшина.

В нижней части кувшинов виднелась тонкая гибкая трубка с наконечником из слоновой кости.

— Бедняги! — пробормотал доктор. — Добровольно или по принуждению, нам все равно придется это съесть.

Молодые люди с любопытством наблюдали за приготовлениями. Без сомнения, им собирались силой запихнуть в рот эту противную кашу.

Большим и указательным пальцами дикари попросту зажали каждому пленнику нос, и те поневоле разомкнули стиснутые рты.

Щелк! И «лакомство Бикондо», как назвал это месиво Фрике, потекло через наконечники, удерживаемые множеством крепких рук.

Оставалось либо глотать, либо захлебнуться…

И несчастные вынуждены были глотать! С высоты двух метров варево под воздействием атмосферного давления довольно быстро перетекало в желудки несчастных друзей.

Доктора тоже подвергли такой пытке, но он стремился к тому, чтобы не пропало ни капли еды.

Постепенно лица пленников наливались кровью. Глаза вылезали из орбит, тела покрылись потом. Принудительное кормление продолжалось более десяти минут. Наконец-то глиняные кувшины опустели! Наконечники выплюнуты. Обед окончен.

Довольные проведенным кормлением, туземцы племени осиеба удалились, оставив на циновках троих несчастных.

Более двух часов пленники приходили в себя, мучила ужаснейшая жажда. Поглощая огромное количество воды, европейцы кое-как смогли потушить сжигавший внутренности вулкан.

Первым заговорил доктор:

— Итак, несчастные друзья мои, что скажете? А вы, дорогой Андре, все еще полагаете необходимыми проповеди цивилизации и евангельских заповедей столь гастрономически изощренным антропофагам?

— Мне бы пятьсот морских пехотинцев с нашего корабля да винтовку в руки, я бы сумел дать ответ.

— А знаете, как следует назвать данное действо? — в свою очередь высказался Фрике. — «Механическая кормушка» из Парижского зоосада! Ею пользуются для кормежки содержащихся в неволе диких уток, цесарок, гусей и индюшек.

— Совершенно верно, мой друг! — воскликнул доктор.

— Бедные зверюшки, откармливаемые на убой! — продолжал гамен. — Сейчас в роли подопытных кроликов выступаем мы! Ну, ладно, допустим, данное племя просто злобное. Но каковы шутники, хотят повелевать нашими желудками! Однако посмотрим, чем все кончится.

— Доктор, — обратился Андре, — вы полагаете, нас просто откармливают?

— Конечно, черт побери!

— Вот этим самым варевом наподобие чечевичной похлебки? — уточнил Фрике.

— От чечевичной похлебки не прибавляют в весе, мой друг.

— Вот как!

— От нее лишь укрепляется мышечная ткань, друг мой, для наращивания мяса и жира требуются растительное и животное масла, крахмал, сахар и тому подобные питательные вещества.

— А я-то думал… Но, в конце концов, вам лучше знать. И все-таки если поглощать это варево, где, конечно, много масла, и грызть целый день сахар, то превратишься в кусок сала?

— Совершенно верно; именно поэтому в нас насильно впихивают кашу из кукурузной муки и сладкого картофеля, политую пальмовым маслом.