— Да ты бы ему денег дала.

— Что же он на деньги теперь достанет? — резонно возразила Крупская.

Самому Ленину вещи купили буквально через день после Октябрьской революции, 27 октября 1917 года, — зимнее пальто с каракулевым воротником, шапку-ушанку, теплые перчатки и шерстяную вязаную кофту. Успели. После победы большевиков магазины опустели. Большим начальникам всё везли из-за границы.

«Иногда какую-либо часть своего костюма, привыкнув к ней, Надежда Константиновна носила так долго, что та приобретала совершенно прозрачный и потому малоприятный вид… — вспоминала Мария Ульянова. — Надежда Константиновна могла быть недовольна на такое узурпирование ее права носить то, что ей хотелось. Для улаживания дела приходилось прибегать к помощи Владимира Ильича».

Вытащив и продемонстрировав ему какую-нибудь часть костюма Надежды Константиновны, пришедшую в полную негодность, и выслушав мнение Ильича, что действительно ее давно пора изъять из употребления, Мария Ульянова обращалась к нему с просьбой поддержать ее в случае недовольства Надежды Константиновны самоуправством золовки. Ильич весело соглашался.

— Где моя юбка (или кофта)? — Надежда Константиновна с недовольным видом обращалась к Марии Ильиничне. — Ты опять ее спрятала?

— Она отправлена в музей древностей, — отвечала Мария Ульянова.

Надежда Константиновна, видя, что Владимир Ильич весело хохочет и выражает полное одобрение образу действия младшей сестры, сдавалась.

Щедрость и готовность помочь всегда были свойственны Крупской.

«У меня износилась обувь, — вспоминала Раиса Викторовна Григорьева, работавшая под ее началом в библиотечном коллекторе Наркомата просвещения, — а достать что-либо тогда было очень трудно».

В один из дождливых осенних дней Крупская прислала за ней сторожа (библиотечный коллектор располагался в другом помещении). Завела в свой кабинет, закрыла дверь. И вытащила из своего портфеля пару новых ботинок:

— Это у меня лишняя пара, садитесь, меряйте.

Раиса Григорьева заплакала, потрясенная и ее вниманием, и самим подарком, и той деликатностью, с каким он был предложен…

Сотрудник Наркомата просвещения Петр Васильевич Руднев, ведавший школами крестьянской молодежи в Главном управлении социального воспитания и политехнического образования (Главсоцвос), тоже вспоминал, как внимательна была Крупская к окружающим ее людям: «Собралась первая Всероссийская конференция школьного комсомола. Именно в эти дни у моей жены Шуры предстояли роды. Мы заранее знали, что неизбежна операция. О благополучном исходе я узнал во время прений по моему докладу. Узнав о случившемся и поздравив с рождением дочери, Крупская попросила изменить порядок заседания. Дать ей слово, а затем уже вернуться к продолжению прений по моему докладу. А мне она велела немедленно на ее машине ехать в больницу…»

Инессы Арманд Ленин лишился, когда отправил ее отдыхать.

В августе 1920 года Ленин писал ей:

«Дорогой друг!

Грустно очень было узнать, что Вы переустали и недовольны работой и окружающими (или коллегами по работе). Не могу ли я помочь Вам, устроив в санатории?

Если не нравится в санаторию, не поехать ли на юг? К Серго на Кавказ? Серго устроит отдых, солнце. Он там власть. Подумайте об этом.

Крепко, крепко жму руку».

Спасая Инессу от женских дрязг в коридорах ЦК и желая сделать ей приятное, Ленин уговорил ее отдохнуть в Кисловодске. Инесса поехала с сыном. Ее отдыхом вождь мирового пролетариата занимался сам, уже убедившись, что созданный им же советский аппарат провалит любое дело. Поездка оказалась роковой.

Восемнадцатого августа Ленин связался по телеграфу с председателем Северо-Кавказского ревкома Серго Орджоникидзе: «т.