Изменить размер шрифта - +

Серго Орджоникидзе:

— Мы должны прямо со всей откровенностью сказать Надежде Константиновне: при всём нашем глубоком уважении к ней мы не можем согласиться с тем, чтобы она намекнула кому бы то ни было, что решения XIV съезда партии могут быть нарушены так же, как нами были нарушены решения стокгольмского съезда.

Продолжительные аплодисменты.

Лазарь Каганович:

— У нас, товарищи, пытаются взять монополию на толкование ленинизма. Почему, я спрашиваю, товарищи Каменев, Зиновьев и Надежда Константиновна берут на себя монопольное право толкования ленинизма?

Михаил Томский:

— Надежду Константиновну Крупскую мы все знаем и очень ценим как старейшего партийного работника. Никто из нас, конечно, так не знает биографию Ленина, всю его жизнь, как Крупская; у нее большой партийный опыт, но она из этого опыта вынесла мало действительно необходимых знаний для практической жизни… Тов. Крупская сказала, что понятие о том, что истинно и что неистинно, — понятие субъективное. У нас же есть одно мерило — воля большинства ленинской партии…

Друзья старались отвлечь ее от грустных размышлений о перипетиях политической жизни. Старые знакомые усиленно уговаривали ее поехать с ними на дачу близ Твери. Спрашивали о ее предпочтениях в еде:

— Нам надо знать, чем вы питаетесь, чтобы ваш режим не очень расходился с нашим.

Гастрономические пристрастия Крупской были самыми простыми:

— Ем всё что угодно, кроме яиц, лука и очень сдобного мучного.

Но отвлечься надолго не удавалось.

Вечером 21 декабря 1925 года председательствовавший на очередном заседании съезда Ян Рудзутак первой предоставил слово Марии Ильиничне Ульяновой. Она тоже укорила вдову покойного брата:

— Товарищи, я взяла слово не потому, что я сестра Ленина и претендую поэтому на лучшее понимание и толкование ленинизма, чем все другие члены нашей партии.

В зале аплодисменты.

— Я думаю, что монополии на лучшее понимание ленинизма родственниками Ленина не существует и не должно существовать… И напоминать здесь, товарищи, о стокгольмском съезде нельзя. Это вредно, это опасно!

Аплодисменты и одобрительные крики:

— Правильно!

Мария Ульянова:

— Для того чтобы выполнить те крупные задачи, которые стоят перед нами, нужна полная сплоченность. И необходимость подчинения решениям съезда должны осознать не только вожди, но и все рядовые члены нашей партии!

Бурные аплодисменты.

Почему вдова и сестра Ленина разошлись во взглядах?

«Младшая сестра Ленина, по-домашнему “Маняша”, старая дева, сдержанная, упорная, она всю силу своей неизрасходованной любви сосредоточила на брате Владимире, — вспоминал Троцкий. — При жизни его она оставалась совершенно в тени: никто не говорил о ней. В уходе за В. И. она соперничала с Н. К. Крупской.

Ревность Ульяновой началась, помимо ее ограниченности и фанатизма, еще соперничеством с Крупской, которая долго и упорно сопротивлялась необходимости кривить душой. В этот период Ульянова стала выступать на партийных собраниях, писать воспоминания и пр., и надо сказать, что никто из близких Ленину лиц не обнаружил столько непонимания, как эта беззаветно ему преданная сестра.

В начале 1926 года Крупская (хотя ненадолго) окончательно связалась с оппозицией (через группу Зиновьева — Каменева). Именно в это время фракция Сталина — Бухарина всячески приподнимала, в противовес Крупской, значение и роль М. Ульяновой».

Двадцать шестого декабря на съезде обсуждали доклад Центральной контрольной комиссии. Крупская вновь попросила слова. Это выступление носило еще более серьезный характер, потому как было направлено против всевластия аппарата:

— У нас есть оргбюро и секретариат с громадной властью, дающей им право перемещать людей, снимать их с работы.

Быстрый переход