– А питание – это которое навынос из ресторана?

– Вы здесь видели плиту или хотя бы микроволновку? Здесь вокруг полное смешение народов, кухня на любой вкус, и Цапля во всех таких местах держит открытые счета, что очень даже здорово. У меня может быть марокканская еда на обед, корейская на ужин; сегодня на завтрак, например, были свежие круассаны из пекарни. Я заказал еще и для мисс Чейз, но она всё проспала, и мне в итоге пришлось их выбросить: холодильника здесь нет, а кому нужно пищевое отравление? Если очнется и надумает, я добуду ей свежих. Мне, кстати, удалось влить в нее немного воды – вводил медленно, вливая сквозь губы. Процесс был долгий – вы же знаете, какими дряблыми они становятся после своего буйства; приходилось к тому же остерегаться, как бы ей не попало в дыхательное горло.

– Она пила без сопротивления?

– Сначала немного стонала, но я все говорил ей, что она в порядке, и вроде помогло. Мне подумалось, насыщение влагой пойдет ей на пользу.

– Все верно.

Похоже, медбрат воспринял это с облегчением.

– В какой-то момент мне приходится принимать решения самому. При обезвоживании единственным вариантом для нее была бы капельница, хотя, спрашивается, кому надо до такого доводить? И, кстати, вы здесь хоть где-нибудь видели приспособления под капельницу? Цапля говорит, только по конкретному заказу. То же самое и шприцы, и трубки, и холодильник, и вообще все, что действительно могло бы превратить эту берлогу в медучреждение.

Я указал на шкаф с красным крестом.

– А там у вас что?

Кевин Брахт подошел и отодвинул металлическую дверцу. Помимо коробки с бинтами и пакета с резиновыми перчатками, там было шаром покати.

– Запаса медикаментов тоже нет? – спросил я.

– Даже аспирина. Все должно быть «под конкретного пациента»; то есть лечащий врач должен заказывать даже те препараты, что отпускаются без рецепта. К счастью, мисс Чейз поступила уже под медикаментозом, а фельдшеры оставили мне ее таблетки, они у меня в столе.

Подойдя к столу с другой стороны, он вынул из ящика флакон.

«Ативан, 3 мг, дважды в день».

– Вот. Фельдшер сказал, доктор в Рейвенсвуде предложил при возбуждении нарастить ей дозу в три раза, но мне все эти словесные указания из третьих рук как-то сомнительны.

– Доза чересчур большая, – рассудил я. – Два раза в день – и то серьезно. Пять лет назад она была довольно хрупкого сложения. Сейчас масса тела у нее прибавилась?

– Да нет, худышка. Может, потому и в себя до сих пор не приходит. Значит, этот медикамент свести к минимуму?

– Я – доктор не того профиля, чтобы на это отвечать. – Показал Кевину свою карточку.

– Психоло… Детский психолог? – изумился он. – А Цапля знает?

– Конечно, знает.

– Прошу простить, док, но… как так?

– Она выслуживается перед начальством, документируя лечение. А меня сюда зазвала, сказав, что меня спрашивала лично мисс Чейз. Ты что-нибудь такое слышал?

– Ни слога. Как она вообще вас разыскала?

– Пять лет назад я проводил оценку сына Зельды. Сейчас ему одиннадцать; мать, как видишь, не в себе, а Цапля заявляет, что в медицинской карте про мальчика не значилось ничего, кроме имени. Потому я и решил приехать.

– Дурдом какой-то…

– Согласен. Фельдшер, когда ее доставили, сообщил какую-нибудь информацию?

– Ничего, только лекарство передал.