– Принимай!

– Принимаю!

Разговор стих. Доносилось лишь частое и натужное сопение. И вдруг раздался стук сорвавшегося, тяжелого предмета, и шипящий возглас:

– Раззява!

– Тяжелый, паразит! Не удержишь.

– Тише!

– Я и так молчу!

Один из голосов забирало, видно, за живое. Он снова не удержался и воскликнул:

– Во, завтра будет потеха!

Ему ответил другой, с хрипотцой, и смешком:

– Кому будет потеха, а кому не до смеха. Ты случаем, не насмерть головой его приложил?

– Очухается.

– А то я испугался, живой ли?

– Живой!..Теперь к этому осетру, осталось только приз выиграть! И тогда будет полный триумф!

– Тс…с…с!

Снова послышалась возня, приглушенный говор перешел на свистящий шепот. Лиза расслышала глухой удар весла, легкий всплеск воды, непонятный разговор оборвался.

Корабль специально так поставили, вдали от обоих берегов, чтобы ни у кого из его пассажиров не возникло соблазна сбежать раньше времени. Кворум должен быть на собрании, видимость закона надо соблюсти, чтобы завтра никто в суд не подал и не стал доказывать неправомочность решений акционеров.

Так ей объяснил это странное решение провести отчет посреди воды, Балаболкин Вячеслав, начальник отдела кадров. Еще он сказал, что для сотрудников банка это собрание было обычной работой, они обеспечивали его и организационно, и информационно, а вот для акционеров-пайщиков оно превращалось в маленький трехдневный пикничок на воде. Врал он все, для него оно тоже было маленьким праздником. Пару часов назад Лиза видела, как Балаболкина начало штормить и кидать от борта к борту.

– Все нормально! Нормально все! – объявил он ей, когда она перестала двоиться. – Мы еще не начинали гулять! Куда ты? Ты меня уважаешь?

Лиза не выносила пьяных, а они; и сотрудники и приглашенные как раз начали доходить до кондиции. Нет, пора в каюту.

Проваливаясь в сон, она попробовала расшифровать смысл подслушанного разговора, но не смогла. Наверно кто-то из работников банка перебрал лишнее и его, от позора и от греха, по-тихому спровадили на берег.

– Имидж у банка высокий, надо его поддерживать! – перед отплытием на собрание несколько раз напоминал Цезарь – директор банка. Видно кто-то перестарался и слишком его поддержал.

Или кто-то осетра живого на борт поднял? Неужели, к завтрашнему конкурсу, тайный сюрприз?

– Пристрой ты ее так, чтобы она от нас съехала! – заявила мама Фима мужу, – что у тебя, нет хороших знакомых в какой-нибудь большой фирме или банке? Места для девчонки не подыщут?

Ван Ваныч кисло поморщился:

– Сама знаешь, хорошие знакомые бывают до первой просьбы.

– А зачем тогда эти знакомые нужны, водку вместе пить?

Принимая справедливый упрек жены, супруг в раздумье наморщил высокий генеральский лоб, и стал вспоминать бывших сослуживцев. С кем он действительно больше всего выпил сорокоградусной? Кто ему обязан по гроб жизни? Приятелей претендентов на распитие алкогольной цистерны оказалось не в пример больше отзывчивых друзей, готовых поставить при жизни ответный памятник благодарности. На его просьбу обычно следовал стандартный ответ:

– Извини, дружище, у нас сокращение!

– Сам не знаю, куда племянницу пристроить!

– У меня такие же проблемы.

Ван Ваныч перелистал почти всю телефонную книжку. Жена Серафима Карловна терпеливо сидела рядом, пока он нажимал кнопки телефона.

– Звони! Звони! У нее ведь образование, какое-никакое есть, пусть не по профилю, но образование.