– Только огорчить я вас хочу, – сказал он, – тот, сертификат, что вам выдали на квартиру пустой еще. Я у Демьяна Петровича спрашивал, там конь не валялся. У них еще все на стадии разработки проектной документации.

– Я подожду! – беспечно заявила Лиза. – А вы мой телефон не потеряли?

– Нет!

До самого утра пока шел пароход к Москве, они простояли на палубе. Нет ничего лучше, чем встречать рассвет, когда рядом находится тот, кто тебе мил.

Долгожданная весточка

Почтальон, немолодая женщина с тяжелой сумкой стояла у калитки небольшого финского домика. К ней вышла сухонькая старушка, вытирающая руки об передник.

– Спешу обрадовать тебя.

– Спасибо, милая!

Письмо перекочевала в дрожащие старческие руки.

– Что пишет Лизавета?

– Приходи завтра, расскажу!

– Ну, я тогда пошла!

– Спасибо тебе.

Старушка проводила ее долгим взглядом внезапно увлажнившихся глаз и закрыла калитку. Одна радость и осталась у нее, эти редкие письма из столицы. Она села на скамейку под старой яблоней. Рядом примостился кот редкой для деревни сибирской породы. Он потянулся, сонно глянул на воробьев прыгающих в трех метрах от него и закрыл глаза.

– Спишь, Васенька, а не знаешь, что от Лизаветы пришла весточка, – сказала старушка. – Не хочешь послушать, что она пишет?

Кот сунул голову под лапу.

– Не хочешь, значит. Ну и не буду тебе читать. Не проси потом!

Старушка надорвала конверт и вытащила оттуда сложенный пополам листок. Вытерев уголком передника краешек глаз она прошептала:

– Пошли, Господи, моему солнышку счастья!

И только после этого стала считывать бисеринки букв, рисующие мозаичную картину неустроенной столичной жизни.

«Здравствуй милая бабушка. Это я, твоя Лисонька.

Бабушка, не знаю с чего и начать. За последнюю неделю в моей судьбе произошло столько удивительных событий, что даже самой не верится. Москва – огромный мегаполис, в нем, как в хорошей пьесе, спрессовано во времени и пространстве огромная масса людей, которая куда-то вечно торопится, бежит, делает деньги, на ходу отдыхает и снова бежит. По сравнению с нашей размеренной деревенской жизнью, Москва форменный дурдом. Представь себе, что и я неделю назад включилась в эту бесконечную гонку, но, к сожалению или к счастью, сошла с дистанции. Не по своей воле.

Бабушка, я тебе писала, что устроилась на работу в коммерческий банк. Так вот работа моя через неделю закончилась. С треском меня выперли из банка. Не оправдала, говорят, я высокого доверия. Директор банка уволил начальника службы безопасности, а заодно и меня, как его протеже. Помнишь, я тебе писала, что меня устроил Ван Ваныч через своего человека на работу в банк. Начальник и был его человек. А вменили ему в вину, то, что не узнал он отставшего от парохода директора банка, когда тот бежал по берегу, кричал и махал рукой.

Но ты особенно не расстраивайся, знаю у тебя сейчас глаза в слезинках, начала я с плохого потому, что решила хорошее приберечь напоследок. Спешу обрадовать тебя, бабушка. Я выиграла сертификат на новую квартиру. Это еще не сама квартира, а только бумажка, но все равно дом когда-нибудь построят, и ты, моя дорогая бабушка, переедешь ко мне. Так что крепись и не унывай. Я постараюсь тебе почаще писать. Ван Ваныч обещает меня устроить на этот раз в ту организацию, что будет строить этот дом.

Теперь о делах моих сердечных. Никого у меня пока нет, правда познакомилась с хорошим парнем, зовут его Егор. Обещал позвонить. Боюсь, только Серафима Карловна может не позвать к телефону.

Натуська передает тебе большой привет.