Нид широко улыбнулся, наклонился и прикоснулся к ней губами.
– Я мигом, как пуля.
Она улыбалась, глядя, как он стремительно кинулся к двери офиса и исчез внутри. Любовь все сильнее разгоралась в ее груди подобно распускающемуся цветку. И вместе с любовью у нее росло желание. У нее так еще никогда ни с кем не было. Влюбиться так быстро и так сильно. Правда, у нее еще никогда не было таких мужчин, как Нид. Он не только был нежным и заботливым. И еще таким страстным. Но с ним было очень интересно быть вместе – гулять, разговаривать. Она всегда думала, что в отношении секса она обладает очень средней чувствительностью. Но сейчас вдруг обнаружила, что одно простое прикосновение Нида могло сразу безумно возбуждать ее.
Вскоре он вернулся с каким-то маленьким пакетом. Он бросил этот пакет ей и забрался в грузовик.
– Что это? – спросила она.
– Наш багаж.
– Можно взглянуть?
Он просто улыбнулся в ответ. Она заглянула в пакет. Там она увидела две зубные щетки, маленький тюбик зубной пасты, расческу и большой сверток презервативов. Она засмеялась:
– Похоже, что все необходимое есть.
– Ты меня понимаешь. Мы в тринадцатом домике. Надеюсь, ты не суеверна.
– Нисколько.
– А я суеверный. Но это единственное, что у них было.
Он подъехал к нужному домику и припарковался. Они вошли внутрь. Как только дверь за ними захлопнулась, он сбросил с себя ботинки, швырнул шляпу, рывком расстегнул застежки своей рубашки и одним движением скинул ее. Потом он повернулся к ней и взглянул так, что ей показалось, что сейчас загорится ее одежда. Обхватив Кейт руками, он стал целовать ее с таким жаром, что у нее перехватило дыхание.
– Можно, я сначала приму душ? – выдохнула она, когда до нее дошло, что он уже расстегнул пуговицы ее блузки.
– Дорогая, потом примешь душ. Двенадцать раз подряд. Но сейчас я так тебя хочу, что, наверное, взорвусь к чертовой матери.
Неожиданно она осознала, что на ней больше ничего нет, кроме резинки, которая стягивала ее волосы. На нем из одежды оставалась лишь повязка на лице. Ей было приятно ощущать твердость его торса, мягкость волосиков на его груди, которые нежно ласкали ее грудь.
Его язык пылал жаром и бешено метался по ее телу, уступая в сладострастии только его рукам. Бормоча какие-то несвязанные слова любви, он прокладывал поцелуями дорогу от ее шеи к груди, к соскам, а затем к животу и после некоторых поисков и блужданий – к пупку. Он упал на колени и стал тереть свои щеки о ее ноги, лаская руками ее бедра.
– Какая ты нежная, какая сладкая! – прошептал он хрипло.
Она покачнулась, ослабев от избытка чувств. Он вскочил, подхватил ее на руки и понес к кровати. Его руки гладили ее, его зубы нежно кусали ее, его язык пробовал ее, пока она не поняла, что может взорваться сама.
– Боже мой, я весь в огне, – застонал он. Она попробовала ответить, но сумела издать только стон. Она не могла думать, она могла только чувствовать. Она тоже вся была в огне, по телу разливалась сладостная боль, и она потянула его к себе, к своим ногам. Он упал на нее, его губы слились с ее губами, и в этот момент, где-то глубоко в сознании, начал вибрировать странный звук.
Дзинь. Дзинь. Дзинь.
Он приподнял голову.
– О черт! – завопил он, и в этот момент целый поток воды хлынул на них, вымочив за несколько секунд с ног до головы.
– Пожар!
Он сгреб ее вместе с постельным бельем и бросился в дверь. Они оказались на стоянке.
Его грудь тяжело вздымалась. Он повернул голову и стал смотреть в комнату через открытую дверь. Никаких признаков огня. Никакого дыма. Никто не бегает и не суетится вокруг. |