— Сокол теперь — редкая птица, — заметил Артем.

— Еще какая редкая, их теперь раз-два — и обчелся. Многие их виды занесены в Красную книгу. Там теперь очень много хищных птиц, потому что их до недавнего времени беспощадно истребляли. Я Брема читал, так у него написано, что и ястребы, и орлы, и соколы подлежат уничтожению, — закивал Ромка.

— Будто природа сама не знает, кто ей нужен, а кто нет, — буркнула Лешка и озабоченно спросила: — А чем же мы будем его кормить?

— Если это хищник, ему нужно мясо. Да? — спросила Катька и, не дожидаясь ответа, побежала к холодильнику.

— Отрежь кусочек, да разморозь прежде, чем нести! — вдогонку ей крикнул Ромка.

Катька откромсала от замороженного мяса большой кусок, подставила его под струю горячей воды и, когда мясо оттаяло, принесла его в комнату. Ромка раздвинул штору, чтобы птица могла лучше видеть, и подбросил мясо в воздух. Не успело оно упасть на диван, как сокол ринулся на добычу, схватил мощными лапами и принялся рвать острым клювом.

— Вот это хищник так хищник! — поразилась Катька.

— Пусть поживет у нас, мы его прокормим, — предложила Лешка.

— А что? — воодушевился Ромка. — Место для него есть — в сарае. Если мы будем держать его там, а не в доме, Нина Сергеевна возражать не станет. А потом, когда он поправится, мы его выпустим. Или с собой в Москву возьмем. В общем, там видно будет. А теперь помогите посмотреть, что у него с крылом. Только не делайте резких движений, а то он опять на кого-нибудь набросится.

— Я знаю, как его усмирить, — сказала Лешка. — Ему нужен колпак.

— Верно, я уж и сам об этом подумал. Но колпака у нас нет, чем бы его заменить? Думайте все!

— А давайте сделаем оригами, — предложила Лешка.

— Ори… что? — сморщила носик Катька.

— А это в буквальном переводе с японского — «складывание бумаги». В Японии это искусство передается от взрослых к детям. Ты же слышала о бумажных журавликах?

— Слышала. Я и сама могу сложить и «лодку», и «кораблик», и «обжору».

— А что, идея, — Ромка вырвал из блокнота лист, свернул его наподобие лодки и нахлобучил соколу на голову. — Ну и как?

Лодка на голове птицы хоть и плохо, но держалась, и все решили, что на первый случай сойдет и так.

Затем Артем вызвался подержать сокола, а Ромка осмотрел крыло, выстриг перышки вокруг раны, обработал ее края йодом и компетентно заявил:

— По-моему, ничего страшного. Летать он пока не сможет, потому что у него обломаны маховые перья, но будем надеяться, что скоро отрастут новые.

— А теперь давайте отнесем его в сарай, — предложил Артем.

Глава II

Поездка в Москву

Старый деревянный сарай еще в начале лета был оборудован друзьями под штаб-квартиру, и Катька принимала в этом самое деятельное участие. Они натаскали в сарай пахучего сена, накрыли его старым, но красивым «тигровым» покрывалом, на котором было очень удобно и сидеть, и лежать. Потом Ромка приволок туда всякой старой мебели: стол, стул, табуретку, а стены оклеил постерами с фотографиями звезд кино и эстрады, и внутри стало не только уютно, но и ярко.

Войдя в штаб-квартиру, Ромка взгромоздил на стол перевернутую табуретку и усадил сокола на узкую перекладину между ее ножками. Птица перебралась на самый край перекладины, поджала под себя одну ногу и замерла.

Все расположились на сене, не сводя с сокола глаз.

— «Лодка» все же не годится — и держится плохо, и смотрится некрасиво, — критически подметила Катька.

— Ежу понятно, — отозвался Ромка. — Надо поскорее сшить ему настоящий колпак.