— Призрак?! — удивился кто-то из учёных. — Живой Призрак?!

— Они бросили своего. Это удивительно.

— Мы поймали живого Призрака! Вы представляете, что это значит?!

— Ну ещё бы… Дежурные! Не спать! Портал открыт!

Учёные засуетились. Ко мне подошли двое — Дангах и человек.

— Попался, голубчик, — мерзко усмехнулся седоусый учёный. — Как долго ты и твоя шайка портили мне жизнь! Теперь я на тебе за всё отыграюсь.

— Не будь так самонадеян, человек, — прохрипел Дангах раскрывая клювообразный рот. А хорошо он говорит на человеческом языке! Слишком хорошо для обычного Дааха. — Перед тобой не кукла — грозный противник. Серый Призрак.

— Этот грозный противник сейчас беспомощней котёнка, — ответил учёный и резанул мою плоть «скальпелем Информатория».

Я дёрнулся. Терпи, Призрак, терпи! Эх, даже далёкое физическое тело наверняка дёргается от боли. Только бы не заметил тот, о ком не следует даже думать в шкуре Призрака. Ну-ну, пытайся! Всё равно не считаешь. А я сейчас ещё и мысленно поизвращаюсь, чтобы тебе было веселее потом просматривать инфоментальные записи.

— Отнесись с уважением к врагу, — сказал Дангах. — Это достойный противник.

— Был, — сказал седоусый ублюдок, кромсая моё тело ещё глубже. — И сплыл.

Готово! Трансформация завершена!

Я рассмеялся. Сначала тихо и зловеще, так, чтобы отступили Дангах и учёный, а потом всё громче и громче! Зловещий, леденящий душу, фирменный смех Призрака. Говорить мы не можем, зато ржать — сколько влезет! Дождавшись, пока смущённые, ничего не понимающие люди постепенно начнут гадать, к чему бы этот дьявольский смех и не двинулся ли этот Призрак головой, я резко натянул «Струны», швырнул в атаку весь арсенал «Игл», развернув «Плеть» оборвал все щупы разом. Что-то мелкое выскользнуло из портала, но я не успел заметить куда оно шмыгнуло, да и не до того было. Сбивая ударами «Плети» края Разрыва, я выпустил слитые воедино «Плазму» и «Лучи». Мощнейший удар сократил края разрыва до белой нити. Добавив «Плетью», запечатал Разрыв.

В руку послушно скользнула капсула «Хроноса». Из моего тела всё ещё торчали обрывки щупов. Этим оружием я ударил уже по себе.

Последнее, что я видел, был вогнутый зеркальный стакан «Хроноса», поглотивший меня…

…Сердце судорожно билось где-то в горле, градом катил холодный пот, меня всего колотило крупой дрожью. Раскалывалась голова, зверски болело всё тело.

Дрожащими руками я отключил антенну Призраков. В моей руке стальная игла стала прозрачной и втянулась под кожу. Закрыв ноут, отставил его в сторону. С третей попытки содрал с головы обруч. Браслеты снимать сил не было. Перед глазами плыло.

Кто-то снял с моих запястий браслеты и сунул в руки стакан с чем-то холодным. Я залпом выпил и только тогда посмотрел на брата. Шон понимающе усмехался. Брат знает и понимает больше, чем говорит. Хотя, едва ли он знает, чем на самом деле я занимаюсь. Шон покачал головой и в полголоса сказал:

— Надо быть осторожней. Тебя что, никто не страховал?

— Сегодня я страховал. И попал, — шёпотом ответил я.

Брат хотел спросить что-то ещё, но его прервал пронзительный телефонный звонок. «Что ожидает нас, друг, на пороге Ада?!» — вопрошал солист из динамика сотового. Апокалипсис…

— Привет, Ван, — главное спокойно. А то сейчас придётся много нового о себе узнать. И вытерпеть получасовой весьма матерный ор.

— Ты жив?! — донельзя взволнованный голос.

— Нет, я умер и с тобой говорит мой труп! Жив я, жив, не кипятись, — умоляю, друг, побереги свои и без того издёрганные нервы.