— Чем это ты приложил?

Мужчина быстро повторил атаку. Я вновь услышал шёпот, тот самый, что успел забыть. Ощущение присутствия. Сверлящий затылок взгляд. Но всё это так и оставалось на уровне терпимого дискомфорта.

— Я смотрел в глаза тому, кого ты называешь Богом, смертный, — улыбаюсь ему в лицо. — И не отвёл взгляд, когда мертвец обратил на меня частичку своего внимания. Я прошёл обряд. Я прошёл посвящение. Я слышу его голос, но у Мёртвого Бога нет надо мной власти.

Жрец испугался. Не дрогнул, не запаниковал, но осознал, что все те силы, на которые он привык опираться, против меня бесполезны. Он начинает колдовать, не знаю, что именно, это не важно. Перестроение заклинания серпа, чтобы оно стало ударным, а не разрезало. Воздушная дубина, почему бы и нет. Усилие воли, и дубина улетает в храмовника. Он силится поставить какую-то защиту, закрыться. С тем же успехом можно защищаться от лавины при помощи зонта. У нас несопоставимые резервы энергии, и сейчас я этим преимуществом беззастенчиво пользовался.

Удар отбрасывает жреца назад. Даже не оглушает, он тут же вскакивает, но получает добавку и снова падает. Я толкаю воздухом себя, двумя рывками сокращая дистанцию, и на вторую попытку встать бью его ногой. Вызываю водяной жгут и стягиваю руки и ноги, а заодно и шею, слегка придушив. Помнится, у Рёски были какие-то оковы. Не такие мощные, чтобы сдерживать одержимых, но вполне способные осложнить жизнь жрецу. Таскала, наверное, именно для такого случая.

Создаю второй жгут и хватаю девушку за талию, чтобы перенести к себе.

— Эй! Аккуратнее! — возмущается одарённая.

Игнорирую и роняю девушку на землю у своих ног, пропуская мимо ушей ругательства. Забираю артефакт и, для сговорчивости отоваривая жреца ещё одним ударом, закрываю на его руках оковы.

— Вот теперь поговорим. У меня к тебе есть очень важный вопрос. Ответишь — умрёшь только ты. Будешь сопротивляться — я найду всех, кто сегодня был здесь, — даже не стал расписывать, что именно я с ними сделаю, мужчина и так всё прекрасно понимал.

Рядом на земле ворочалась Рёска, пытаясь восстановить дыхание, встать на ноги и сказать мне несколько ласковых. Ничего, потерпит.

— Вопрос такой. Что ты знаешь о тварях с синей кожей, обитающих в Нижнем Городе?

Глаза жреца удивлённо расширились. И это удивление не было связано с полным непониманием бреда, содержащегося в моём вопросе. Это было удивление из группы: «откуда ты об этом знаешь?»

— Если расскажешь достаточно много и достаточно подробно, я, возможно, даже сохраню тебе жизнь. Мне на вас, по большому счёту, насрать...

— Ты что несёшь? — наконец смогла оправиться от двух атак девушка. — Допрос буду проводить...

Она сбилась, всё ещё не полностью восстановив дыхание.

Я выпрямился и развернулся, глядя на девушку. Наши глаза встретились. Она увидела коготь в моей руке. Заглянула в мои глаза. В последний раз.

— Ты знаешь, где держат Олимпию?

Мы оба понимали, всё понимали. И то, что я буду её пытать, а затем убью. И то, что она соврёт, не назвав мне правильного места. А даже если скажет, живой отсюда уже не уйдёт.

— Да. Знаю.

Одно быстрое, выверенное движение, и лезвие когтя касается её сердца.

— Не бойся, ты не будешь одинока. Скоро к тебе присоединятся все, кого ты знаешь и ценишь.

Резко дёрнуть с поворотом. Её сердце останавливается, но девушка проживёт ещё минуту, не больше. Я опускаю Рёску на землю и мимоходом запускаю серп в пытавшегося удрать Свена. Возвращаюсь к храмовнику.

— Больше нам никто не помешает. Ты как? Есть что рассказать?

Он кивает, и я ослабляю жгут, удерживающий его шею. Мужчина прокашливается, прежде чем сказать:

— Да. Я могу рассказать.

— Отлично!

Я поднялся и убрал магию, его удерживающую.