Николай Басов. Крылья для ангела
Поссорившись с женой из-за того, что он задержался с ребятами в пивнушке, а она, как оказалось, не хотела третий раз разогревать борщ, Федор Чулков вышел из дома. Идти ему было некуда, все приятели уже, наверное, сидели перед телевизорами, и вряд ли мечтали продолжать. Весело, когда народу много, а вдвоем с кем-либо, да еще под изучающими взглядами чужой жены сидеть перед тем же телевизором было не с руки. Поэтому Чулков отправился на Новодевичье поле, где давно заприметил недорогой, и как ему казалось, вполне приличный ларек. Он решил остыть от упреков, которые выслушал, а также от слов, которые сам, разгоряченный, высказал, и о которых уже жалел. Походив между кустов, он неожиданно заблудился, а потому просто присел на лавочку под кустом сирени. Взвешивая, возможно ли выпить еще хотя бы одну бутылку пива, он просто сидел, и смотрел на влюбленные парочки и на собачников, которые после ужина стали выводить своих хвостатых приятелей на прогулку. Внезапно откуда-то сзади послышался голос: – Чего сидим-то? Это был странный мужичек. С серой полотнятой кепке, в толстых очках какого-то дымчатого цвета, за которыми почти не видно было глаз, с большим, просто необъятным пакетом из коричневой оберточной бумаги в руках. Он по хозяйски расположился рядом с Чулковым и дружелюбно улыбнулся. Федор покосился на мужичка, но все-таки решился. И рассказал, как мог, что вот – жизнь катится без смысла, жена ругается, дочь не здоровается, сын учится не то, чтобы плохо, но как-то лениво, поговорить не с кем, и что раньше все было лучше. Мужичек сдержанно вздохнул, и вдруг уверенно, даже с тайным удовлетворением, проговорил: – Есть способ все исправить. – Да ну? – не поверил Чулков. А чтобы разочарование стало более явственным, хмыкнул. Хмык получился не очень выразительный, поэтому Чулков повторил его. Снова получилось не очень, тогда он попробовал третий раз, на этот вышло удачно. – Конечно, – уверенно отозвался мужичек в кепке. – Вот, держи. И он сунул в руки Чулкова свой пакет. Вернее, поставил его перед Федором, потому что в высоту пакет был почти под два метра, так что даже загородил всю аллею. Чулков осторожно, стараясь не очень волноваться, пощупал то, что находилось под бумагой. Это было что-то очень легкое, плотное, ершистое и шуршащее. – Что это? – А крылья, – отозвался мужичек. – Ангельские. Надень их, помаши как следует, и полетишь… Если силенок хватит. – Силенок у меня хватит, – отозвался Федор. – А вот как быть с рассчетами? Если бы люди вот так обыкновенно могли летать, кто-нибудь уже наверняка… – Не сомневайся. Рассчеты были, – отозвался мужичек. – Видишь, все глаза над ними растерял. Почему-то это утверждение показалось Федору убедительными. – Ну, раз так… – начал было он, но снова договорить не сумел. Мужичек поднялся, снял кепку, пригладил реденькие волосы, снова натянул свой головной убор, и строго произнес: – Слышишь, Чулков, ты не сомневайся. Федор не мог вспомнить, представлялся он этому типу, или нет. Но то, что его назвали правильно, определенно на что-то указывало. Может, действительно есть такие люди, которые за здорово живешь раздают ангельские крылья? – Ладно, – согласился он. Ему-то было сейчас все по барабану. Он бы и бронепоезд купил, если бы в цене сошлись, хотя это совсем уж бессмысленная вещь, не то что крылья. – Может, найдем ларек и по пиву выпьем? Я угощаю. А то неудобно так вот… Бесплатно. – Я пива терперь не могу, и никогда его не пью, – еще более веско ответил очкастый, и пошел по аллее, осторожно обходя наиболее свирепых на вид собак. |
