Тариэль поднял правую руку, положил ее на большую двустворчатую дверь перед собой и растопырил пальцы. Затем он позволил части своей первозданной силы протечь по всему телу, почувствовал, как она заполняет его ладонь и перекидывается на дверь. Его внутренний свет был уникальным опознавательным знаком, как отпечаток пальца. Дверь признала его и в следующее мгновение с тихим щелчком распахнулась.

Пройдя внешние двери, Вечный автоматически телепортировался в центр здания. Оттуда можно без проблем добраться в любой уголок сферы. При условии, что на вход туда было разрешение.

Теперь Тариэль оказался довольно далеко от места, где он прошел в двустворчатую дверь.

Этот центральный пункт стал частым местом встреч, и здесь действовали некоторые неписаные законы. Все, кто попадал сюда, издавна старались оставить любые ссоры за пределами сферы – подальше отсюда. Порокам и удовольствиям место на темной стороне.

Осмотревшись, Тариэль увидел привычную деловитую суету. Вечные появлялись и уходили, изучали информацию на табло, спешно проносились мимо или взволнованно беседовали друг с другом. Большинство были в светлых одеждах, потому что считали, что свет должен проявляться во всем. Еще один неписаный закон. Иногда Тариэль задавался вопросом, почему они придают такое большое значение внешнему виду, который не интересует никого, кроме них самих. Это пустая трата времени, мыслительной энергии и ресурсов, но сам Тариэль не мог и не хотел отказаться от этого правила. Как бы он ни сомневался, ему не слишком хотелось что-либо менять. Наверное, в этом принципе тоже есть что-то правильное. Он в это верил.

Здание, в котором он оказался, представляло собой смесь архитектурных элементов из разных эпох. Белый известняк и мрамор, огромные колонны в зале, искусные украшения на потолках сочетались с металлом и сталью. Каждые пару сотен лет внешний вид приводили в соответствие с новейшими веяниями времени или меняли по необходимости – за редкими исключениями. Периодически Совет принимал решение о новом дизайне. Чем больше кто-то цепляется за рутину, правила и старые привычки, тем упорнее он стремится привносить куда-нибудь хоть мелкие, незначимые изменения. Такие, которые что-нибудь изменят, не меняя при этом ничего. Не имеющие ни на что прямого влияния. Особенно при условии, когда жизнь длится вечность.

Это здание представляло собой конструкт идей, фрагмент универсума, состоящий из множества мелких частей. Как и все остальное. Когда немногочисленные среди Вечных архитекторы концентрировали свою мощь, они могли одной только силой мысли водружать камень на камень, формировать материю и воплощать свои желания. Другие Вечные были способны на это лишь в ограниченных масштабах и уж точно не справились бы с большими сферами. Архитекторы не были ни воинами, ни великими мыслителями. Они направляли свою энергию только на эту единственную задачу, едва заботясь о развитии прочих способностей. Такая магия требовала большой сосредоточенности и делала их уязвимыми. Некоторое время после такого напряжения даже самая слабая магия оставалась им не по силам. Подобного тоже старались избегать.

– Тариэль, красавец ты наш! – внезапно прогремел голос у него за спиной, и в следующее мгновение прямо перед ним появился Михаэль. Как обычно, со своей непринужденной, невероятно нахальной ухмылкой и возмутительно взъерошенными волосами.

– На себя бы посмотрел, – ответил Тариэль.