В небе вспыхнуло несколько истребителей, и оставшимся в строю машинам пришлось отступить. Подошедшая сто шестая не сильно улучшила ситуацию, так как пушки нового инопланетного корабля были гораздо мощнее и с легкостью пробивали несовершенную защиту земных истребителей.

Сто девятая спешила к месту сражения на пределе скорости. «Сапсаны» на гиперзвуке, окутанные облаком плазмы, были похожи на летящие по небу огненные кометы. Не сбавляя скорости и ориентируясь лишь на картинку, передаваемую с внешних источников, эскадрилья прошла в непосредственной близости от разворачивающегося корабля пришельцев, обстреляв корпус из бортовых пушек и пулеметов, и проскочила вперед.

Вот погасла на экране точка Краста и Бормана, отвалился, получив повреждения крыла, Мрак и вышла из боя Альта.

— Гром, Ахран, заходи со стороны задней полусферы!

— Понял. — Полковник резко ушел в сторону, уводя своего нового ведомого, а Барков, крутанувшись, повел эскадрилью в новый заход.

Они уже приблизились на расстояние действительного огня, когда в корпусе инопланетного корабля начали открываться люки и в воздух один за другим стали вылетать небольшие, около трех метров длиной «кораблики», похожие на торпеды.

Еще четыре «Сапсана» вывалились из боя с повреждениями различной тяжести, а Ким был вынужден катапультироваться.

Несмотря на то что на корпусе корабля вовсю сверкали точки многочисленных попаданий, внешне это никак не отражалось. Юркие беспилотники вовсю гонялись за «Сапсанами», и встреча в воздухе этих двух машин почти всегда приводила к падению последнего. От всей эскадрильи осталось всего пять истребителей, когда доложился Гром:

— Воткнул три ракеты в корму и брюхо. Иду на вынужденную. Ахран — все.

— Суки! — Анатолий, вместо того чтобы проскочить дальше и попытаться уйти в новый заход, бросил машину вниз и с переворотом пошел вокруг корпуса инопланетного корабля, поливая его из верхней турели, словно распиливая пополам вольфрамовой картечью. — Сдохни, тварь! — Защита уже давно сошла с крыльев, отслоившись, словно вторая кожа, планер скрипел от чудовищных перегрузок, а Барков, будто берсерк, продолжал кромсать врага, накручивая огненную спираль. Приборы уже вовсю полыхали красным, сигнализируя о многочисленных попаданиях, когда отказал привод пушки. Восприняв это лишь как досадную помеху, капитан перевернул машину и продолжил бить уже из нижних турелей. «Сапсан», получивший больше десятка попаданий, сдался лишь тогда, когда отлетел в сторону срезанный лучевым ударом хвост. Не слушающаяся руля машина завалилась на бок и стремительно пошла вниз.

Играя маневровыми, словно пианист-виртуоз, Анатолий на мгновение остановил беспорядочное вращение и, вздернув нос, выпустил весь ракетный боезапас в брюхо вражеского корабля.

До земли было всего десять километров, которые лишенная управления машина просто падала, беспомощно кувыркаясь в воздухе. Катапульту заклинило куском искореженного и оплавленного металла, и капитан уже приготовился встретить смерть, когда индикатор системы гравитронов вдруг вспыхнул зеленым. Мгновенно остановив вращение корпуса, Анатолий дал на них максимальное напряжение, и искалеченный «Сапсан» замер в воздухе, а затем плавно опустился на траву, накренился на левое крыло и замер.

Воздуха в коконе без работающей системы спасения было на пять минут, так что, вырвав из костюма шланг противоперегрузочной системы и сбросив виртуал, Анатолий нащупал края аварийного люка и дернул изо всех сил, отрывая замки и петли. Потом выбил заклинившие створки и высунулся по пояс из истребителя.

Первое, что он увидел, был хвост воткнувшегося в землю Мигаря.