— Уходишь?

— Так я не здесь работаю. — Она отступила на шаг, и Сергей наконец убрал руку. Сегодня он снова выглядел франтовато, даже при галстуке, правда, без пиджака. Но белоснежная рубашка идеально отглажена, воротничок накрахмален, но больше всего Настю поразили очки. В тонкой оправе, они делали его облик взрослее и солиднее, и глаза Сергея за линзами казались ещё темнее. Невозможно было поверить, что именно этот человек вчера вечером пил пиво вместе с ребятами с её двора и танцевал с Ольгой в ночном клубе. И ни за что не скажешь, что он ещё студент, выглядит, как настоящий адвокат, уверенный в себе, даже женщины, ожидавшие своей очереди, как-то подобрались при виде него, Настя это краем глаза заметила, и примолкли.

Настя нервным движением поправила тяжёлую сумку на плече, ожидая, когда у Маркелова проснётся совесть, и он соизволит её пропустить. Но он лишь шаг сделал, переступая через порог и вынуждая Настю отступить назад.

— Как дела?

Она только плечами пожала, и козырёк бейсболки приподняла, понимая, что в этом жесте нет ни капли изящества. Она рядом с Маркеловым смотрелась пацанкой, знала это, и собиралась этот эффект усугубить. Но, наверное, всё испортила, когда спросила:

— Ты носишь очки?

Сергей этому вопросу удивился.

— Ношу, иногда. А что? Ты не любишь очкариков?

Настя сразу пожалела, что вообще с ним заговорила.

— Причём здесь это?

Он плечами пожал. А следом Настя почувствовала, что он к её руке прикоснулся.

— Ты злишься на меня из-за вчерашнего?

— Нет.

— Правда? Я, видно, выпил лишнего.

— А, то есть, когда ты говорил, что я тебя интересую, ты был пьян и верить тебе не стоит?

Маркелов улыбнулся.

— Ну, не то чтобы совсем не нужно верить, но… не принимать близко к сердцу. Так тебя устроит?

— Меня?

— Настя.

Она освободила свою руку.

— Ладно, забыли. Только пообещай, что будешь вести себя прилично.

— А что, я вёл себя неприлично? Этого я не помню.

— Серёж, ты же всё понимаешь. Я про Ольгу… и про себя, конечно. Ты скоро уедешь, и я не думаю, что ты должен портить нам жизнь.

Он пристально смотрел на неё, потом его губы дрогнули в улыбке, что Настю удивило. Что ещё смешного он в её словах услышал?

— Что ты улыбаешься? — тихо поинтересовалась она.

— Ты в первый раз назвала меня Серёжей.

— Блин. — Настя аккуратно обогнула его и направилась к двери. Даже оглядываться не стала, и без этого была уверена, что Маркелов улыбается, а то и смеётся над ней, теперь уже ясно, что ему это удовольствие доставляет.

Серёжей она его назвала! Кстати, с какой стати она его так назвала? Ведь ни разу до этого к нему по имени не обратилась. Кажется.

Вечером ей в окно прилетел камушек, потом второй. Настя не сразу на это внимание обратила, читала книгу, удобно устроившись на диване, и когда стук о стекло услышала, вначале только голову подняла, прислушиваясь и пытаясь понять, что это было, а когда звук повторился, поднялась и к окну подошла, отдёрнула лёгкую штору. Под её окном стоял Маркелов, задрав голову, а увидев её, рукой махнул. Она открыла створку и выглянула.

— Чего тебе надо? — поинтересовалась Настя негромко. Окинула двор быстрым взглядом. Был поздний вечер, сумерки сгущались, и двор к этому времени опустел. Слышались только голоса из беседки за углом дома, где по устоявшемуся обычаю, молодёжь гуляла.

— Поговорить хочу.