— Точно не про соседскую собаку и не про машину.

Настя вдруг озноб почувствовала. Но вместо того, чтобы честно ответить, попыталась обойти новоиспечённого супруга, и он даже останавливать её не стал. Сел на постель, и стал наблюдать. А Настя разозлилась, когда поняла, что он не отвернётся. Разозлилась и руки опустила, позволив свадебному платью тяжело упасть вниз. Осталась в одном кружевном белье, в этом дурацком поясе для чулок, и руку в бок упёрла.

— Тогда что? Про Федьку спрашивала. Тебе интересно?

— Нет. — Его взгляд блуждал по её телу, Маркелов странно кашлянул, сбитый с толку её решительным взглядом. — Меня интересует, чего ты не дождалась. Что, ни ответа, ни привета?

— А тебе как хочется?

— Чёрт, Насть!

— Не ори на меня!

Серёжа с постели поднялся, а Настя в этот же момент повернулась к нему спиной, подошла к зеркалу и принялась причёску разбирать.

— Ты же с ним помирилась. Ты помирилась с ним тогда. И если бы не беременность…

— Ребёнок, — поправила его Настя, и Серёжа тут же кивнул.

— Да, ребёнок. Если бы не ребёнок, ты бы сегодня на другой свадьбе гуляла, я прав? И не выглядела бы такой пришибленной.

— Маркелов, ты чего от меня хочешь?

— Знать хочу. Мама привет передала?

— Отстань.

Он тяжело дышал прямо ей в затылок, стоял близко-близко, и наблюдал за её руками, которые проворно разбирали хитросплетения свадебной причёски. А Настя вдруг опомнилась и туфли на высоком каблуке с ног скинула, сразу стала ниже ростом.

— Ты спала с ним? После меня. Спала?

Так и хотелось сказать:

— Ты дурак пьяный. — И почему-то рассмеяться.

Но Серёжа придвинулся ближе, руками её обхватил, и Настя спокойно покачала головой.

— Нет. И ты это сам знаешь.

— Звонила ему?

— Зачем?

— Но ты ведь…

Она не дала ему договорить, повернулась и обхватила ладонями его лицо.

— Я приехала с тобой в Москву, я замуж за тебя вышла. Что ещё я должна сделать?

Маркелов тяжело дышал, вздохнул, и перевёл взгляд с её лица на волосы. Начал сам выбирать шпильки из её причёски.

— Ты сегодня была такая… грустная.

— А ты был весёлый? Я не заметила.

— Настя. — Он лбом к её лбу прижался и вдруг покачнулся.

— Когда ты напиться успел?

— Папе твоему спасибо, он очень… понимающий человек.

— Иди в душ и ложись.

— Пойдём со мной в душ.

Настя заставила его отвернуться, когда Маркелов снова принялся на неё дышать, и она водочный запах почувствовала. Но кивнула, не желая с ним и дальше пререкаться.

— Сейчас приду, с причёской управлюсь. — Выдернула рубашку из-за пояса его брюк и тут же от себя оттолкнула. — Иди.

Серёжа на неё дважды обернулся, пока до двери в ванную дошёл. Смотрел испытывающе, с прищуром. Настя ободряюще улыбнулась, чувствуя, как он ощупывает взглядом её тело, прикрытое лишь несколькими кусочками белоснежного кружева. А когда дверь ванной за мужем закрылась, выдохнула, чувствуя жуткое напряжение. Волосы руками взъерошила, расчесала щёткой, не обращая внимания на боль, затем к окну подошла. Ещё раз посмотрела на Москву, и с трудом сглотнула, вставший в горле ком.

Как прежде уже никогда не будет. Никогда, ничего и никого. И лучше с этим смириться, чем изводить себя.

7

Наши дни

— Мам, мама.